Мари-Ариетт Уэлле одна отправилась в далекое путешествие со своей маленькой фермы, чтобы просить святого о чуде.
Гамаш рассказывал, не заглядывая в свои записи. То, что произошло потом, забыть было невозможно.
– Ораторий Святого Иосифа в те дни выглядел не так, как сегодня. Наверху стояла церковь, к которой вела длинная лестница, но купол еще не достроили. Теперь там полно туристов, однако в те дни туда приходили только паломники. Больные, умирающие, искалеченные, отчаянно нуждающиеся в помощи. Мари-Ариетт присоединилась к ним.
Он помолчал, глубоко вздохнул. Мирна перевела взгляд с умирающего огня в камине на Гамаша. Она почти наверняка знала, что последует дальше.
– У ворот, в начале длинного пешеходного бульвара, она опустилась на колени и прочла молитву «Аве Мария» в первый раз, – сказал Гамаш.
Голос его звучал тихо и тепло, но нейтрально. Не стоило нагружать эти слова собственными чувствами.
Его слова рождали образы. И он, и Мирна видели молодую женщину. Молодую по их представлениям. В возрасте по понятиям того времени.
Двадцатишестилетняя Мари-Ариетт опустилась на колени.
«Радуйся, Мария, благодати полная! Господь с Тобою, – молилась она. – Благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего Иисус».
Знакомые слова молитвы воспаряли к чердаку.
– Всю ночь она на коленях поднималась по лестнице и на каждой ступеньке произносила «Аве Мария», – сказал Гамаш. – Внизу Мари-Ариетт двигалась быстро. Но когда она поднялась наверх, с ее коленей сочилась кровь, пятнавшая ее лучшее платье.
«Наверное, это выглядело как менструация, – подумала Мирна. – Кровь на женском платье. И молитва о детях».
«Благословен плод чрева Твоего».
Она представила себе молодую женщину, изможденную, страдающую, ползущую на коленях по ступеням. Молящуюся.
– К рассвету Мари-Ариетт добралась до вершины, – сказал Гамаш. – Она подняла взор и увидела стоящего в дверях брата Андре, который явно ждал ее. Он помог ей встать, и они вместе вошли в церковь и там молились. Он выслушал ее мольбы и благословил ее. После чего она ушла.
В комнате воцарилась тишина, и Мирна набрала полную грудь воздуха, радуясь тому, что долгий подъем закончился. Она ощущала боль в коленях и в собственном чреве. И еще она чувствовала веру Мари-Ариетт в то, что с помощью целомудренного священника и давно умершей девы она сможет зачать.
– И это подействовало, – сказал Гамаш. – Восемь месяцев спустя, в январе тридцать седьмого года, на следующий день после смерти брата Андре, Мари Ариетт родила пять здоровых дочек.
И хотя Мирна знала, как закончилась эта история, она слушала словно завороженная.