— Несчастные трусы! Чего дрожите? Земляков ваших бьют, издеваются над вами. Ишь вас сколько, а их… Лупите этих сволочей.
«Бура» ударил Бориску ногой в живот, и он рухнул рядом с Сергуней и Саньком. Уголовники отступили на исходные рубежи, взобрались на верхние нары.
Чуток отдышавшись, Бориска принялся судорожно шарить руками по полу в своем углу, чувствуя, как меркнет в глазах свет, как холодеет сердце. Ни хлеба, ни галет, ни американской тушенки не прежнем месте не было. Жизнь закончилась…
Лишь на восьмые сутки эшелон с мобилизованными в ФЗУ прибыл наконец на место назначения. Случилось это событие ранним утром, едва-едва прорисовался рассвет. Бориска давно уже не спал, первым выглянул из вагона. На фронтоне двухэтажного кирпичного здания прочитал надпись: «Станция Щекино. Западно-Сибирская железная дорога».
Обитатели вагона еще только-только просыпались. Хорошо, что эшелон остановился вблизи высокого дощатого перрона, можно было Бориске легко сойти на землю, оглядеться. Впереди, насколько хватал глаз, возвышались громады заводских труб. Словно нарисованные, висели над землей дымы — оранжевые, желтые, красные, ядовито-малиновые. Это была красивая, но зловещая картина.
Вдруг воздух вздрогнул от сильного взрыва, после которого последовала вспышка. Бориске показалось, что где-то совсем рядом рванула полутонная фугасная бомба. Он повернул голову на звук и увидел: по черной горе текла огненная лава, с каждым мгновением угасая. Кто-то легонько толкнул Бориску в бок. Рядом стоял сумрачный Сергуня. Лицо парня было в сплошных ссадинах, кровоподтеках, один глаз заплыл, разбитые губы бугрились.
— Глянь, браток, куды нас завезли, лешаки, — тихо проговорил Сергуня.
Высыпав из вагонов, деревенские, затаив дыхание, смотрели, как шлаковая река стекала по откосу, дивились разноцветным «лисьим хвостам». Эшелон остановился под виадуком, по которому текла густая человеческая река — тысячи и тысячи мужчин и женщин переходили по этому диковинному для деревенских мосту через железнодорожные пути, видимо, направлялись на работу.
Бориска удивленно покачал головой: «Откуда в сибирской глуши столько народу? Куда это они спешат? Неужели на работу? Думал, они будут первыми европейцами среди сибирских чалдонов-аборигенов, а тут…»
Второй взрыв рванул где-то совсем рядом. Деревенские инстинктивно отшатнулись от дверей вглубь вагона. Разом примолкли все. Забыты были все дорожные распри и неурядицы. Рядом с Бориской напряженно дышал Сергуня.
— Боже ж милостивый, — тихо зашептал парень, — Боже правый! Спаси и помилуй. Как есть — Апокалипсис! Живыми нам отселева не выбраться.