Дэнни растерялся. Он не знал, что делать.
– Дедушка! – воскликнул он.
Буштунц собрался с последними силами.
– Дэнни, подойди ближе.
Дэнни склонился над ним.
– Возьми это, – сказал Буштунц еле слышно и глазами показал на правую руку: на ладони лежал бумажный комок. – Не разворачивай его… и не смотри… не смотри. Никому не показывай… никому не говори об этом.
Буштунц умолк – Дэнни испугался, что он умер. Он стал звать его:
– Дедушка! Дедушка! Ты жив?
Рот дедушки шевельнулся, но на то, чтобы превратить мысли в слова, у старика не хватило сил.
– Дедушка! – снова позвал его Дэнни.
Буштунц прошептал:
– Отнеси в лес… и закопай. Прошу… Дэнни… сделай это… сейчас же. И забудь… Забудь навсегда… Ты понял?
– Да, дедушка. Я всё сделаю, как ты сказал. Я на велосипеде быстро отвезу это в лес и закопаю. Я возьму лопатку.
– Иди.
– Дедушка, а как же ты? Я позвоню…
– Нет. Иди.
– А как же ты?
– Я с тобой, – выдохнул Буштунц, глаза его слабо улыбнулись и закрылись.
Дэнни сделал всё, как сказал дедушка. Он, повинуясь воле умирающего и страху возвращаться в тот день, забыл об этом бумажном комочке. На восемь лет. Теперь он всё вспомнил. Теперь он знал правду о смерти дедушки… Но не всю. Часть правды, в которой пряталась тайна, старик унёс с собой.
* * *
Когда Тимоти Бейл, отчаявшись найти то, что искал по приказу Торнтона, покинул дом Буштунца, старик встал, превозмогая бессилие, только ради одного. Он не стал поднимать с пола даже дорогие его сердцу глобусы: у него не осталось ни сил, ни времени на то, чем была для него эта жизнь. Он встал ради одного: подойдя к настенным часам, он просунул руку между ними и стеной и из их корпуса извлёк вещь, которую в детстве каждый год вешал на рождественскую ёлку, вещь, которая давно свыклась с ролью невольного счётчика времени и которая ни на одну из сосчитанных ею секунд не забыла то, о чём забыл её хозяин, то, что она готова была напомнить ему в любой момент. Буштунц подошёл к окну и стал рассматривать её, силясь понять, чем она могла привлечь сегодняшнего гостя. Вещь ответила ему – он содрогнулся и на мгновение будто ослеп. И, погружённый в черноту, вдруг вспомнил всё, что было с ним до озера, вспомнил значение двух слов под рисунком на листочке коварного гостя. И тогда сердце его дало ему знак, что он умирает. Ноги его подкосились, и он упал. Холодеющей рукой он придвинул к себе неподатливый лист бумаги, лежавший на полу, и положил его себе на грудь. Другой рукой осторожно опустил на него частицу своей жизни, которая открылась ему непоправимо поздно, завернул её в бумажный саван и стал сдерживать смерть до прихода Дэнни…