— Ну кто там, Элка? — донеслось из глубины квартиры?
— Из прокуратуры! Идите сюда! — призывно завопила Элка.
Призыв не остался без внимания: дверной проем заполнила целая орава девиц примерно одного возраста, следующих в основном Элкиному стилю одежды, но без книг: очевидно, Элка утащила с собой единственный учебник.
— А мы тут к экзамену готовимся, — подтвердила сложившееся у Поремского впечатление Элка.
— А часто вы тут собираетесь, девушки? — пошел в наступление он.
— То здесь, — охотно объяснили ему, — то не здесь… Когда сессия, тогда и собираемся.
— Как будто бы рановато для сессии.
— А у нас дифзачеты!
Каждая реплика сопровождалась такими взрывами веселья, будто не было на свете предметов смешней, чем экзамены, дифзачеты и сборища в гостях. Не надеясь на девичью память, Поремский все же предъявил гурьбе студенток фотографию.
— Симпатичный, — оценила Элка. — Кожа только не в порядке, но это поправимо современными средствами. Гражданин милиционер, а вы не считаете, что мужчина имеет право следить за состоянием кожи?
— Это особая примета — щеки, ну, такие изрытые? — спросила одна из подружек, с черной гладкой прической, похожей на древнеегипетский парик.
— А по-моему, страшненький папик, — изрекла свое мнение другая.
— Да ты что? Вылитый Бэтмен!
И взрывы веселья после каждого слова.
— Девушки, — взмолился Поремский, — вы просто посмотрите внимательно на фотографию и скажите, видели в этом доме такого человека или нет.
На Элку, очевидно единственную из всех обитательницу высотки на Котельнической набережной, Поремский возлагал особые надежды. Сведя выщипанные и наведенные карандашом бровки к безмятежной переносице, Элка изучила каждый сантиметр фотоизображения Герардова лица, чтобы мотнуть головой:
— Нет. Не знаю я. Никогда не видела.
— А я видела, — вступила в разговор древняя египтянка, приложив к сощуренным глазам очки.
— Когда и где, не помните?
— Помню. В этом самом подъезде, накануне ноябрьских праздников…
— А тогда что было, — пошутил Поремский, — сессия или дифзачеты?
— Ни того, ни другого, — отвергла шутку та, — собрались погулять или расслабиться на праздники.
— Каждый дополнительный выходной для нас праздник, — подтвердила Элка. — Я всех пригласила.
У нас большая квартира, мы тут не мешаем родителям, знаете ли…
Смешная она была все-таки, эта Элка: говорила быстро, почти тараторила, но время от времени словно задумывалась, не слишком ли быстро она говорит, и для замедления речи вставляла ненужные обороты, наподобие этого тяжеловесного и совсем не идущего к ее большому рту и детским хвостикам «знаете ли».