— Да, но при условии, что они будут вести себя смирно. Предупредите их, что, если они вздумают напасть на нас, мы тут же снесем вам голову.
Броджешор передал своей страже эту угрозу и пообещал вознаградить всех за проявленный героизм.
— Оставайтесь на баркасе и ждите меня, — сказал он хиндустанцам. — Я скоро вернусь. Да смотрите же — ничего не предпринимайте без меня.
Он вместе с Ронгораджем спустился в лодку.
— Да здравствует рани! — крикнули гребцы и взялись за весла.
— Нам далеко плыть до вашей рани? — поинтересовался Броджешор у Ронгораджа.
— А вон видишь баркас, — показал Ронгорадж. — Это и есть ее резиденция.
— Какой большой корабль! — удивился Броджешор. — Я думал, это англичане идут грабить Рангпур. Зачем ей такая громадина?
— Раз она рани, то и жилье у нее должно быть соответствующее, — наставительно заметил Ронгорадж. — Там целых семь кают.
— Зачем же ей столько?
— Как зачем? Одна отведена для приемов, в другой опочивальня, третьей пользуются прислужницы. Кроме того, есть умывальная и отдельное помещение для стряпни. Да еще имеется темница. Туда вас, наверное, и заключат.
Беседуя так, они подплыли к баркасу Деви-рани, то есть Деви Чоудхурани. Та уже спустилась с крыши. Пока ее люди занимались разбоем, она музицировала, рассеянно перебирая пальцами струны вины, но как только увидела, что они возвращаются, направилась к себе в каюту. На ее двери висел шелковый занавес. Ронгорадж подошел к нему и остановился.
— Да здравствует рани! — произнес он обычное приветствие.
— Какие новости? — поинтересовалась рани.
— Все в порядке, — доложил Ронгорадж.
— Никто из наших не пострадал?
— Нет.
— И вы никого не убили?
— Никого. Следовали вашему повелению.
— У них есть раненые?
— Двое хиндустанцев получили царапины. Так, ерунда.
— Товар захватили?
— Взяли все, что нашли на баркасе. Только ничего особенного там не было.
— А где сам бабу?
— Мы привезли его с собой.
— Веди его сюда.
Ронгорадж дал знак Броджешору, и тот поднялся на баркас.
— Кто вы? — спросила его рани. Голос ее звучал глухо, как будто ей что-то внезапно сдавило горло.
Читатель уже имел возможность познакомиться с характером Броджешора. Страха он не ведал с детства — и теперь, оказавшись перед Деви Чоудхурани, одно имя которой заставляло трепетать от ужаса всю Северную Бенгалию, ничуть не испугался. «Мужчине не пристало бояться женщины, — сказал он себе. — Она всегда останется его рабой».
— Какой вам прок от того, что вы узнаете мое имя? — заметил он. — То, что вас интересует — мое имущество — вы уже захватили. А от моего имени вам ничего не прибудет.