— Как знать! — ответила рани. — Все зависит от того, как высоко вы ценитесь.
Она проговорила эти слова совсем приглушенным голосом.
— Видимо, для того, чтобы выяснить это, меня и привезли сюда? — насмешливо спросил Броджешор.
— Зачем бы вы нам иначе понадобились? — в тон ему ответила рани.
Деви сидела за занавесом, и никто не подозревал, что, произнося эти слова, она вытерла глаза.
— Вы поверите, если я назовусь Дукхирамом Чакраборти? — спросил Броджешор.
— Нет.
— Зачем же тогда спрашиваете?
— Чтобы проверить, откроете вы свое имя или нет.
— Ну хорошо. Меня зовут Кришнаговинда Гхошал.
— Опять неправда, — возразила Деви.
— Ну, тогда Дойарам Бокши.
— Нет.
— А если Броджешор Рай?
— Это возможно.
В это время к рани неслышно подошла какая-то женщина и села возле нее.
— Почему ты говоришь таким голосом? — тихо спросила она.
Деви заморгала, и слезы ручьями потекли по ее щекам. Так во время муссонов выливается из распустившихся цветов скопившаяся в них дождевая вода, если нечаянно задеть стебелек.
— Я не в силах больше играть этот спектакль, — прошептала она на ухо подруге. — Говори ты за меня. Ты ведь все знаешь.
Она поднялась и вышла из комнаты, уступив место возле занавеса своей наперснице. Это была уже знакомая читателям брахманка без брахмана по имени Ниши.
— Вот теперь вы сказали правду, — проговорила Ниши. — Вас действительно зовут Броджешор Рай.
Броджешор сразу заметил, как изменился вдруг голос говорившей, исчезли мягкость и обаяние, только что звучавшие в нем. Занавес в дверном проеме не позволял ему увидеть свою собеседницу, но он не сомневался в том, что теперь он разговаривает с другой женщиной.
— Если вы знаете меня, то вам, вероятно, известно, сколько я стою, — сказал он. — А раз так, то мы можем покончить с нашими расчетами. За какую же сумму вы согласны отпустить меня?
— За ломаный грош. Есть он у вас при себе? Если есть, то давайте, и дело с концом. Можете уходить.
— Сейчас у меня нет денег.
— Пошлите за ними на баркас.
— Ваши приспешники забрали все, что там было. Ничего не оставили.
— Одолжите у гребцов.
— У тех никогда нет ни пайсы.
— Ну, тогда останетесь в заточении до тех пор, пока не раздобудете выкуп.
Тут Броджешор услышал, как в каюту вошла еще одна женщина и сказала своей повелительнице:
— Госпожа рани, я согласна купить этого человека за ломаный грош. Продайте его мне.
— Зачем он тебе понадобился? — спросила та. — Что ты с ним станешь делать? Ведь он брахман, ни воды принести, ни дров нарубить не сумеет.
— У меня стряпать некому, — ответила женщина. — Вот он и пригодится.