Эллинг был пуст, насколько я мог разглядеть. Наши друзья отправились на ночную охоту. Было нетрудно определить, какой работенкой им вскоре предстояло заняться, на рабочей площадке были разложены все необходимые им приспособления: компрессор, баллоны от акваланга, ручная помпа с двумя клапанами, два водолазных шлема, шланги для подачи воздуха на глубину, телефонный кабель и прочее. Я не испытывал удивлений или радости при виде всего этого. Последние сорок восемь часов я знал, что все это должно у них быть, только не знал — где. Единственное, чего я так и не увидел в эту ночь, так это подвалов, где были заключены узники. После того, как я поднялся почти до самого верху по этой чертовой лестнице, я свернул налево, в проход, где мы впервые увидели Гарри. Пройдя несколько шагов, я уперся в массивную дубовую дверь, запертую на массивный замок — и ключа, разумеется, не было. Весь целлулоид мира не помог бы мне открыть этот замок, тут нужна была добрая доза пластиковой взрывчатки. Однако я счел преждевременным взрывать этот замок немедленно. Я вернулся на площадку, где меня ждала Сью, вооруженная винтовкой, и Гарри связанный, под надежной охраной, — Эти люди в подвалах, — сказал я, — они там пробыли несколько недель, некоторые даже несколько месяцев. Они ослепнут, как летучие мыши, и ослабнут, как котята, к тому времени, когда выйдут на свободу.
Она покачала головой:
— Думаю, что с ними все в порядке. Их выводят под охраной на прогулку каждое утро. В такое место, откуда не видно моря. Нам тоже не позволяли смотреть на них. Они не знали, что я их часто видела. На этих прогулках настоял мой папа. И сэр Энтони. — Какой добрый папа. — Я взглянул на нее. — И старина Скурос. О моем появлении на вертолете вчера после обеда было по радио сообщено на «Шангри-Ла». Где передатчик?
— Вы что, все знаете?
— Всезнающий Калверт. Так где он?
— В холле. В комнате под лестницей.
Передатчик был превосходный — большой, сверкающий, последняя модель. Такие ставятся на суда лишь в нескольких странах.
Кроме кодовых названий и географических координат я всю передачу вел открытым текстом. Я был вынужден — у меня не было шифр-блокнота, и просто не было времени. Я говорил медленно и четко, давая исчерпывающие инструкции о передвижении людей, о радиочастотах, о деталях расположения замка Даб-Сгейр, расспрашивая о том, что недавно происходило на Ривьере. Я ничего не переспрашивал, и никто не переспрашивал меня, каждое мое слово записывалось. Не успел я высказать и половины, как брови Сьюзан поднялись и исчезли под ее белокурой челкой, а Гарри выглядел так, словно был набит песком. Я закончил передачу, установил ручку настройки в прежнее положение я встал.