– Как именно?
– То ли с жалостью… То ли как бы прощаясь со мной… Скорее всего, мне это показалось.
– А где в доме хранилось снотворное? – спросил Шура.
– У меня в комнате, – обреченно призналась Замятина.
– Зачем?
– Я пила его. У меня была депрессия, бессонница и врач выписал мне.
– Больше в доме никто не пользовался подобным препаратом?
– Насколько мне известно, нет.
– Кто знал о снотворном в вашей комнате?
– Все знали…
– То есть?
– Я плохо себя чувствовала и не делала из этого тайны.
– До чего доводит жалость к себе, – сердито подумал Шура, – афишировать свое дурное настроение… И прислуга знала? – уточнил Шура.
– Да, – кивнула Марина Ивановна.
– Мило, мило… – Наполеонов постучал пальцами по столу.
Марина вся сжалась и не сводила со следователя испуганных глаз.
– Интересно, как у нее с актерскими способностями? – подумал Шура, а вслух сказал: – Марина Ивановна! Факт: наибольший доступ к снотворному имели именно вы.
– Его мог взять любой! – жалобно воскликнула она.
Словно не слыша ее, Наполеонов продолжил. – И мотив у вас имеется.
– Я уже все объяснила вам! Ну зачем мне было убивать Ленку?!
– Все из-за тех же денег, Марина Ивановна, – ведь Лев Наумович непременно отдал бы часть капитала наследнику, обзаведись он семейством.
– Владимир сам крепко стоял на ногах. К тому же, отец уже давно отдал ему половину. Я бы ничего не потеряла от женитьбы пасынка. Тем более, что я собиралась уходить от мужа!
– Ваши слова никто не может подтвердить.
– Конечно. Но поймите!
– Что?
– Владимир все равно бы рано или поздно женился! Не могу же я убивать всех его невест!
– Резонно, – согласился капитан.
– Ну вот, видите!
– Однако с Еленой Маревой был особый случай.
– Я вам уже тысячу раз объясняла, как собиралась расстроить эту свадьбу!
– Да, я помню… – Наполеонов внимательно посмотрел на молодую женщину.
– Значит так, – сказал он, – пока можете идти.
– Вы отпускаете меня?!
– В надежде на ваше благоразумие.
– Да, – кивнула Марина Ивановна.
– И под ответственность вашего мужа, – добавил Шура.
– Да, – снова кивнула Марина Ивановна.
– Замужняя женщина, а ведет себя, как ребенок, – пробурчал Шура, когда за Замятиной закрылась дверь.
Шура прошелся по кабинету. Посмотрел на часы. Вздохнул и набрал номер телефона особняка Замятиных.
– Дом Замятиных, – отозвался зрелый женский голос.
– Льва Наумовича, пожалуйста.
– Кто его спрашивает?
– Следователь Наполеонов.
– Минуточку, – отозвалась трубка.
– Я слушаю, – ровно через минуту прозвучал голос Замятина.
– Добрый вечер, Лев Наумович. Это Наполеонов.
– Добрый вечер, если можно таковыми теперь называть мои вечера.