Я взволнованно протянул ему руку:
— Мартын Карлович!
Но сам Цеплис не отличался экзальтированностью. Он слегка улыбнулся и спокойно пожал протянутую ему руку, так, как если бы мы расстались с ним только вчера.
— Здравствуйте, товарищ Макаров, очень приятно…
Но он не договорил: мало приятного произошло с тех пор, как мы виделись с ним в последний раз.
— А ведь я искал вас, Мартын Карлович! — воскликнул я с некоторым даже упреком. — Но какая-то особа, увы, посоветовала мне обратиться ни больше ни меньше, как в полицию!
— Да, я слыхал, что вы меня искали, — подтвердил Цеплис. — Но у меня не было возможности вас уведомить…
— Значит, эта женщина…
— Да, это свой товарищ, — подтвердил Цеплис. — Но вас она не могла признать за своего. У нее не было для этого данных, и в настоящее время требуется проявлять особую осторожность. Но она поступила очень разумно. Если вы свой, она предупредила вас о том, что надо опасаться полиции, а если бы оказались чужим, к ней нельзя было бы придраться: она направила вас именно в полицию.
— Я не рассчитывал встретить вас здесь, — признался я.
— Партии лучше знать, где кому находиться, — уклончиво возразил Цеплис.
— А семья? — поинтересовался я. — Успели эвакуировать?
— Жена и сын в деревне, у родственников, — пояснил Цеплис. — Я расстался с ними на второй день войны, но от товарищей знаю, что они пока в безопасности.
— А Рита?
У Цеплиса было двое детей: сын Артур, сдержанный и очень похожий на отца тринадцатилетний мальчик, и девятнадцатилетняя Рита, миловидная, умная, порывистая девушка, комсомолка и студентка педагогического института.
Цеплис нахмурился.
— Риты нет, — негромко объяснил он, не уклоняясь от ответа, точно речь шла о ком-то постороннем. — Риту оставили в городе, и немцы схватили ее чуть ли не на следующий день после занятия Риги, когда она вместе с другими комсомольцами пыталась вывести из строя городскую электростанцию…
У меня сжалось сердце… Я потянулся к Цеплису.
— Мартын Карлович!…
Но он мягко отвел мою руку и на секунду опустил глаза.
— Не надо…
Он принудил себя слегка улыбнуться, как бы давая понять, что сейчас не время ни грустить, ни бередить душевные раны, и шагнул к двери.
— Ну а теперь я вас познакомлю…
Он вышел, оставив меня одного, но вскоре вернулся обратно вместе с человеком, доставившим меня в расположение партизан.
— Капитан Железнов, — сказал Цеплис, представляя мне моего спутника.
— Я уже знаю, что это капитан Железнов, — сказал я. — Мы познакомились еще вчера.
— «Знаю» не то слово, — возразил Цеплис. — Если бы знали, нам не пришлось бы ехать сюда.