– Ага, – ответил мальчик.
Девочке захотелось освободить свою руку. А еще лучше – спрятаться. Но она постаралась выглядеть беззаботно и бесстрашно.
Мать спросила, как найти их классную, и на этом беседа их закончилась. Какое тут могло следовать продолжение? Никто никого не обидел, не нарушил строгих норм тогдашней общественной морали. За руки держаться не возбранялось, тем более если учение от этого не страдало. Однако чем-то их счастливый и беззаботный вид задел неземную красавицу. Об этом девочка узнала вечером, когда ее мама излагала подробности встречи с членами родительского комитета. Они сидели за ужином, мама болтала без умолку. Еще бы: столько впечатлений! С некоторыми родительницами девять лет не встречалась. Больше всего маму поразила, конечно же, «мечта поэта».
– Сенькина мама вообще не изменилась! Это надо же такое! А ведь поздно его родила, позже всех нас. Выглядит – на двадцать пять. Да еще не каждая в двадцать пять будет такой свежей, ухоженной. Правда, с ее возможностями – это не такое уж чудо. Не работала ни дня в своей жизни. Муж вокруг скачет, прислуга, няньки. Чем ей заниматься? Только собой! Но – злая пришла. Спросила меня, знаю ли я, что наши ходят за ручку. Я сказала, что не знала, но ничего плохого в этом нет. Тем более дети с детсада дружат. А она мне: смотри, мол, у меня-то парень, мне-то что, а у тебя девчонка.
– Что – «если что»? – ужаснулась девочка, – О чем она?
Мама вздохнула.
– Ладно, не будем. Не огорчайся, все это пустяки. Заревновала, наверное. Привыкла командовать, а тут парня своего с другой увидела. Ну, и заволновалась. Дело обычное. А вы что же? С Сеней? Дружите? Ты ничего не говорила.
Девочка покраснела до корней волос. Впервые в жизни ее охватил совершенно непонятный первобытный стыд, от которого хотелось провалиться сквозь землю.
– Нечего мне говорить. Дружим и дружим. С Лизкой мы тоже дружим. И что?
– Вот и я говорю, – кивнула мама, как ни в чем не бывало, – Что такого? Столько лет вместе! Подумаешь, за ручку идут. Надо было с детсада психовать начать.
– А она? – зло спросила девочка.
– Да ничего она. Больше ничего не сказала.
– Какое ей вообще дело? – не успокаивалась дочь.
– Ну, как какое? Она – мать. Вы – дети еще. Можно понять, – дипломатично ответила мама и вдруг вспомнила, – Да, ты знаешь, что родители собрались Сеню после девятого класса в Суворовское отдавать?
– Нет, и он не знает, уверена. Мы только вчера обо всем думали. Он говорил, что после одиннадцатого будет поступать то ли в медицинский, то ли на геофак МГУ, еще не решил. Какое Суворовское, мам, ты что?