Показания судьи (Флетчер) - страница 5

Гэмбл принес присягу столь благочестиво, как будто всю жизнь только тем и занимался, что проводил религиозные обряды. Возможно, он действительно ощутил торжественность момента. В любом случае перед судьей, наблюдавшим за ним с любопытством, он предстал с необычайно благочестивым выражением лица.

— Милорд, раз у меня нет адвоката, могу я рассказать все сам? — обратился Гэмбл к судье. — Я дал присягу, милорд.

— Конечно, рассказывайте как можете, — ответил его светлость. — Вы отдаете себе отчет, что сторона обвинения имеет право задавать вам вопросы на основе услышанного?

— Вполне отдаю, милорд, — с готовностью ответил Гэмбл и улыбнулся сидящим перед ним барристерам. — Я готов ответить на все вопросы любого из этих джентльменов — или на ваши, милорд, — которые могут прийти к ним в голову — или к вам, милорд.

Он сделал паузу и улыбнулся двенадцати присяжным, раскрывшим рты от изумления.

— Что ж, милорд и господа присяжные, что я имею сказать по поводу этого обвинения, так это то, что у меня есть алиби! Я собираюсь доказать это алиби, а когда я его докажу, то ожидаю, что меня отпустят, и никак иначе. Отпечатки, не отпечатки — в ночь ограбления я не подходил к Сент-Джонс-Вуд ближе, чем на шесть миль. А почему? Да потому, что был кое-где еще!

Гэмбл не раз участвовал в заседаниях уголовного суда как главный герой или же как заинтересованный зритель и прекрасно отдавал себе отчет в важности драматической паузы, каковую он и сделал, наклоняясь к барьеру трибуны и спокойно, торжествующе улыбаясь. Внезапно он выпрямился и заговорил, загибая короткие и толстые пальцы.

— Начнем, джентльмены, — произнес он. — Меня обвиняют в том что двадцать первого ноября я якобы вломился в тот дом на Авеню-роуд в Сент-Джонс-Вуд, и случилось это, по свидетельствам, между десятью вечера двадцатого ноября и шестью утра. Джентльмены, с десяти часов вечера двадцатого ноября и по половину шестого следующего утра я был в Уимблдоне.

Последнее слово Гэмбл произнес театральным шепотом, и судья вздрогнул и устремил на него пристальный взгляд.

— Где, говорите, вы были? — спросил он, нагибаясь в сторону обвиняемого.

— В Уимблдоне, где изволит проживать ваша светлость, — с готовностью пояснил Гэмбл.

Судья снова вздрогнул и нахмурился. Он в самом деле проживал в Уимблдоне, в довольно старом доме, стоящем на общинных землях[5], и, судя по всему, его не слишком обрадовало сообщение о том, что мистер Джон Гэмбл побывал в этой респектабельной округе.

— Продолжайте, — сказал он резко. — Вы говорили — что был в Уимблдоне милорд, — ответил Гэмбл, улыбнувшись Дикинсону, сидевшему в углу. — Некоторое время в Уимблдоне, а некоторое — в Уимблдон-Коммон