Несколько лет назад в Университете Миннесоты выступал Рассел Эдсон. Он рассказал, что садится за машинку и пишет за раз примерно десяток коротких отрывков. Позже он их перечитывает. Бывает, что среди этого десятка какой-то один оказывается удачным – тогда Рассел сохраняет его. Он сказал, что если ему в голову приходит хорошая первая строчка, то обычно удается и продолжение. Вот несколько таких первых строчек{6}:
«Человеку хотелось, чтобы его полюбил самолет».
«Крыса жаждала засунуть свой хвост в вагину старухи…»
«Если бы ученый вывел голубей размером с лошадь…»
«Любимую утку сварили по ошибке».
«Взявшись за эклер, человек услышал, как его мать что-то разбила – и понял, что это, похоже, был отец».
«Мать с отцом обнаружили, что их дети – подделка».
«Дряхлые однояйцевые близнецы жили по очереди».
А вот два завершенных отрывка:
Обжарка
Обжаривая на сковороде свою шляпу, мужчина размышлял о том, как его мать в прежние времена жарила отцовскую шляпу, а до этого – бабушка жарила дедушкину.
Немного чеснока и вина – и шляпа совсем утрачивает шляпный привкус, становясь похожей по вкусу на нижнее белье…
И, обжаривая свою шляпу, он думал о том, как его мать жарила шляпу отца, а его бабушка – шляпу дедушки, и мечтал жениться, чтобы было кому жарить его шляпу; обжарка – такое одинокое занятие…
Искренне соболезнуя
Унитаз, словно белая улитка, вполз в гостиную, требуя любви.
Это невозможно, и мы приносим свои искренние соболезнования.
В книге сердца нет места для упоминаний о сантехнике.
И хотя мы много раз делили с тобой интимные моменты, ты напоминаешь о неприятном – о том, к чему нам не хочется возвращаться…
Унитаз выполз из гостиной, словно белая улитка, преисполнившись печали…
После выступления, как обычно, был фуршет с вином и сыром в большом и уродливом учебном помещении. Я хорошо помню, как Рассел Эдсон в костюме одиноко сидел в дальнем конце класса. Все студенты, преподаватели и поэты столпились вокруг крекеров и тоненьких оранжевых кусочков сыра в противоположном углу, нервно потягивая вино и обсуждая его работы. Лишь несколько человек подошли к автору. Да, пока он читал, мы смеялись – но он обнажил правду о каждом из нас, разоблачил нас, и потому нам было неуютно рядом с ним.