Примерно раз в пару месяцев я готова бросить писать. Внутри меня звучит примерно такой монолог: «Это глупо. Я не зарабатываю денег, на стихах карьеры не сделаешь, никому это не нужно, это печальное одинокое занятие, я его ненавижу, это бессмысленно, я хочу нормальной жизни». Такие мысли – сущая пытка. Сомнения – это пытка. То, насколько полно мы отдаемся чему-то, проверяется именно в такие моменты, когда кажется вполне разумным все бросить. Это постоянная проверка на стойкость. Иногда я прислушиваюсь к голосу сомнений и на какое-то время сбиваюсь с пути. «Наверное, надо заняться продажами; или открыть кафе, чтобы другие писатели могли приходить туда, попивать капучино и писать; или выйти замуж, нарожать детей, заниматься домом и готовить восхитительные обеды из курятины».
Не поддавайтесь сомнениям. Они не принесут с собой ничего, кроме боли и негатива. И не слушайте критика, который терзает вас, пока вы пытаетесь писать: «Это глупо. Нельзя так говорить. Кем ты себя возомнила? Думаешь, ты настоящий писатель?» Не обращайте внимания на эти голоса. Они ничем вам не помогут. Вместо этого отнеситесь к своему делу с любовью и упорством, с юмором и терпением, твердо зная, что вы занимаетесь тем, чем должны. Не давайте настырной маленькой мышке сомнений грызть вас изнутри. Освободитесь от нее, распахните перед собой просторы жизни и поверьте в силу времени и практики.
В иудаизме есть старинная традиция: когда мальчик впервые идет учиться и читает свою первую строку из Торы, ему дают немного меда или еще чего-нибудь сладкого. Благодаря этому учеба навсегда будет связана для него со сладким вкусом. То же самое нужно делать писателям. Вы должны с самого начала знать, что писательство – хорошее и приятное занятие. Не нужно брать его штурмом. Подружитесь с ним.
Оно уже на вашей стороне. Оно никогда не предаст вас, хотя вы будете предавать его неоднократно. Процесс создания текстов – это неиссякаемый источник жизни и энергии. Иногда, возвращаясь с работы домой вымотанной и печальной, я говорю себе: «Натали, ты же знаешь, что тебе нужно: нужно сесть и писать». Если в тот момент мне хватает ума, я прислушиваюсь к этому внутреннему голосу. Если же у меня слишком деструктивное или грустное настроение, то я отказываюсь его слушать и продолжаю грустить. Но когда я все же сажусь писать, у меня появляется возможность прикоснуться к своей подлинной жизни, что всегда смягчает мою душу и позволяет снова примириться с собой. Даже если я пишу о том, как ехала утром на работу, и повторно проживаю эти напряженные минуты, я обретаю покой и убежденность: «Я – человек. Я просыпаюсь по утрам. Я езжу на работу».