может в любой момент иссякнуть, и тогда жизненные трудности и позорные финансовые проблемы будут следовать за вами по пятам, как собака. Даже если вы будете достойно справляться с ними, что из того? А как насчет ваших детей? Чему вы научите их?.. Смогут ли они понять, что следует называть зло добром, день — ночью, а горькую пищу — сладкой? Да, дочь моя, то, что ты собираешься сделать, есть зло перед Богом и людьми. Все мои убеждения и опыт протестуют против этого, и я прошу тебя, во имя твоих материнских чувств, отказаться от своего рокового плана и опасных заблуждений и не приносить себя в жертву заклятому идолу. Вместо того, чтобы отрекаться от Бога, пади на колени перед Ним; Он есть Истина и Милосердие; призови Его всей душой, и Он дарует исцеление через покаяние, просветив твое сознание. Это Гансу ты
необходима; это от него ты не можешь отказаться. Ты вышла за него замуж без принуждения, будучи свободной, с любовью — и его поведение по отношению к тебе всегда было таким благородным, что с твоей стороны не может быть ничего, кроме
„gegenseitige Übereinstimmung“
[640], в чем ты однажды поклялась ему. Какое безумие просить его сейчас расписаться на законных основаниях в твоем бесчестии! Ты
необходима также своим четверым детям, которые в первую очередь заслуживают твоего внимания. <…> Ты не должна оставлять благороднейшего из мужей; ты не должна вводить в заблуждение своих детей; ты не должна идти против меня и бездумно бросаться в пропасть морального и материального страдания; и наконец, ты не должна отрекаться от Бога…»
>[641]Но все увещевания были напрасны. 16 ноября Козима с дочерьми приехала в Трибшен. Не дожидаясь официального развода с Гансом фон Бюловом, она приняла решение окончательно переехать к Вагнеру. Козима вновь ожидала ребенка, зачатого во время путешествия по Италии. Но тревога Вагнера за ее здоровье всё чаще уступала место полному безоблачному счастью от сознания того, что наконец-то он в 55 лет обрел настоящую семью и душевный покой. Рождество и Новый, 1869 год он встретил в атмосфере любви и надежды на будущее — в отличие от несчастного Листа, чье сердце разрывалось от тревоги за дочь и жалости к Гансу фон Бюлову. 12 декабря он писал Гансу: «Дорогой мой мальчик… я непрерывно думаю о Вас, одобряю Вас, дивлюсь Вам и люблю всей душой… Об одном только надо Вам лучше заботиться: о здоровье; очень прошу, думайте о нем немного больше… В первые дни января я поеду отсюда прямо в Веймар»>[642]. Потеряв дочь, Лист, как ему казалось, обрел сына, но это не могло его утешить…