во всех его проявлениях: «предпочтение своего „я“ семье, семьи — отечеству, отечества — человечеству, человечества — Богу». Поэтому идеалы Ламенне — братская любовь всех людей, освященная истинной верой, и католицизм как самая мощная просветительная сила — нашли в Листе одного из самых горячих сторонников.
Кстати, не менее страстным поклонником Ламенне был и Виктор Гюго. Неудивительно, что творчество самого Гюго вызывало у Листа столь же пристальное внимание и любовь.
И всё же справедливости ради следует отметить, что если в приоритетах Листа аббат Ламенне занимал фактически главенствующую роль, то Пьер Симон Балланш (Ballanche; 1776–1847) оказал неменьшее влияние на самого Ламенне. Идеи христианского социализма были оформлены впервые именно Балланшем. Согласно его учению, человек живет для общества, но его внутренний мир подчинен религиозным законам. Социальный прогресс есть проявление божественной воли, посланной человечеству для совершенствования. Основополагающий труд Балланша «Опыт социальной палингенезии» (Essai de Palingénésie sociale), написанный в 1827–1829 годах, провозглашает необходимость коренного переустройства мира — создания нового общества, в котором не будет места социальной несправедливости, установится культ чувствительного искусства. Общество, основанное на свободе, религии и главенстве литературы и искусств, — вот тот идеал, к которому нужно стремиться. Увлечение идеями Балланша не было для Листа сиюминутным. В 1835 году в своей статье «О положении людей искусства и об условиях их существования в обществе» (De la situations des artists et de leur conditions dans la société)>[131] Лист писал: «…я очень сожалею, что ограниченность размера моей статьи не позволяет привести отрывки из сочинений современных писателей, бросающие яркий свет на будущее нашего дела. Балланш, Ламартин и, в особенности, Виктор Гюго великолепно постигли и предсказали социальное величие искусства, „этой благородной короны низкорожденного гения“»>[132].
Утверждение Балланша, что миф есть поэтическое осмысление исторического процесса и универсальный символ человеческого бытия, также нашло горячий отклик в душе Листа. Именно отсюда лежит прямой путь к последующему полному принятию им музыкальной философии Рихарда Вагнера, согласно которой основным стержнем сюжета произведения истинного искусства должны служить глобальные общечеловеческие философско-эстетические идеи, которые можно найти лишь в древних мифах и мистериях и которые единственные способны объединять драму человеческой личности с драмой космогонической.