Сегодня имя В. Распутина на афишах театров Ленинграда, Омска, Новосибирска, Свердловска, Иркутска, Читы.
Три премьеры МХАТа говорят о том, как много могут взаимно дать друг другу театр и его автор — талантливый, глубокий художник».
* * *
Правда, случались и режиссёрские «подставы». Об одной из них рассказал в письме Виктору Петровичу Астафьеву Валентин Курбатов в феврале 1977 года:
«Последнее, что видел в своём театре (имеется в виду Псковский драматический театр. — А. Р.), — „Деньги для Марии“ Распутина. Режиссёр — молодец. Здоровый, румяный, левизной решил потешиться и, конечно, всё изглупил, потому что из Распутина левака не сделаешь, слишком у него для этого чистое русское сердце. И при этом всё измельчил, опошлил, а главного либо не захотел увидеть, либо попросту не сумел, потому что душевной тонкости не хватило, сердца. Да и вообще всё вышло как-то нечисто. Вчера получил от Распутина письмо (сам-то он на премьере не был), так, оказывается, он просто показал по просьбе нашего режиссёра черновой вариант — на случай, если заинтересует. Сам же работает над основным для театра Ермоловой, которому и право первой постановки уступил. И вот на́ тебе — разыграли черновик, отняли у (театра) Ермоловой первенство вопреки автору, да ещё и нелитованный вариант (то есть не прошедший цензуру. — А. Р.) поставили, а за это уж в первую голову даже и не театру, а Распутину нагорит — одним словом, ввязали порядочного человека в какую-то пёсью свалку. Добро бы хоть постановка-то была хорошая, стоило бы рисковать, а то ведь так — громкая читка с дурно расставленными акцентами».
На первый взгляд кажется, что для воплощения в музыке проза не годится. Но композиторы давно доказали, что дело не в жанре первоосновы, а в трагической или счастливой наполненности литературного произведения, в сильных человеческих страстях, в нравственных уроках его героев. Под рукой множество примеров: оперы «Травиата» Верди, «Пиковая дама» Чайковского, сочинения симфонические, инструментальные…
Повесть «Живи и помни» стала литературной основой для оперы московского композитора Кирилла Волкова. Она была поставлена на сцене столичного Камерного музыкального театра (ныне им. Б. А. Покровского) в 1984 году режиссёром Николаем Кузнецовым. Он же создал и либретто оперы. Партию Настёны пела Лидия Трофимова, партию Андрея — Алексей Мочалов.
Рецензент В. Колосова на страницах газеты «Советская культура» оценила спектакль доброжелательно и профессионально:
«Опера Волкова создана в традициях русской музыки. Не только потому, что она органично полна русской песенности, воссоздаёт интонационный строй русской речи, сохраняет особенности сибирского говора. Она традиционна по тем творческим сверхзадачам, которые вслед за писателем ставит композитор.