— Когда я звонил шерифу, то заодно связался и с редакцией, — пояснил Шоу. — Мы сделаем еще несколько снимков. Самого О’Нили сейчас и после прибытия «скорой», потом — его жену с ним рядом на коленях. И сразу уезжаем, она едет с нами. По дороге она закончит свой рассказ, в городе мы срочно состряпаем статью и еще успеем вставить ее в номер. Ты готов?
Ламбе кивнул.
— А где она?
— Укладывает вещи.
Митча словно ледяной водой окатило. Он кинулся в коридор. Значит, они уезжают не завтра, а прямо сейчас. И эта сволочь опять собирается позировать, эта… Рывком он распахнул дверь спальни.
Джесси укладывала свои платья и старый свитер в картонную коробку. Услышав, что он вошел, подняла глаза, но смотрела куда-то сквозь него, как слепая.
— Джесси!
Казалось, что она его не слышит.
— Джесси, — повторил он, — послушай, Джесси, ведь ты же не поедешь с этой…
Отшатнувшись, она взглянула на него с глубоким отвращением.
«Нет, я сдержу себя», — решил он, но злость и отчаяние были настолько сильны, что он опять схватил ее за плечи. Она не стала вырываться, но, замерев, равнодушно взирала на него. Когда он справился с собой и убрал руки, взяла коробку, обошла его и вышла из комнаты.
Он пошел следом. На веранде Ламбе все возился с аппаратом.
«Конечно, я мог бы задержать ее, но все равно потом ведь убежит», — подумал Митч.
— Миссис О’Нили! — позвал Шоу.
— Я готова, — откликнулась Джой, шагнув к матрасу.
Вид смертельно бледного Свэла напугал ее, и ее горе в этот миг было почти искренним. По крайней мере, ей было его жаль. Ей тяжело было представить, что перенес он на пути к ней, пока она ничего не подозревала, и тут его ужалила эта кошмарная змея, когда он был почти у цели… Все это было так трагично… Она приблизилась к мужу, испытывая искреннее волнение, но ни на миг не забывая о фотографе.
Горе — не горе, ей полагалось выглядеть как можно лучше…
Раз Ламбе стал слева, то она, наклоняясь, откинет волосы на правую сторону, чтобы они не закрывали лицо. И раз она оплакивает мужа, не стоит слишком открывать ноги. На снимке будет видно, как они красивы, но не более. Немного поколебавшись, она собралась стать на колени в изголовье Свэла.
«Я ее слышу», — понял Свэл. Голова его просветлела, он понял, что, открыв глаза, увидит все отчетливо и ясно. Положив под одеялом руку на револьвер, он спокойно слушал, как шаги Джой раздаются все ближе.
«Когда она нагнется ко мне, — подумал он, — можно даже не открывать глаз, я ее узнаю по запаху».
Все молча наблюдали за этой сценой. Джесси думала, как все печально и как трогательна Джой в своем горе. Митчу все противнее было смотреть на этих городских и на гримасы чертовой куклы. Он все не мог понять, что изменилось в Свэле, когда он узнал, что она здесь. Неужели он этого хотел?