Как он совершал круг почета над трибунами, Эд толком не помнил, как, следуя световым указателям, посадил «седло» среди других победителей – помнил смутно, зато хорошо запомнил свою растерянность, когда, откинув бронеколпак и выбравшись за борт, не обнаружил кругом ни души. Так и торчал в замешательстве, растерянно переминаясь с ноги на ногу, пока минут через пять на посадочную площадку не прибежала запыхавшаяся Алекса. Где ее только Драконы носили, скажите на милость?! Тоже мне оруженосец называется!
Высказать свое недовольство вслух Эд, впрочем, не успел: только собирался раскрыть рот, как, едва не сбив с ног, девушка бросилась ему на шею, лопоча что-то радостно-бессвязное. После этого любые самые справедливые сетования выглядели бы уже несколько неуместно…
На трибуне, куда они проследовали затем, свободное место удалось найти не без труда. Не успел Эд присесть, как перед ним возник лакей с высокими стеклянными бокалами искрящегося на солнце газированного белого вина на серебряном подносе. Памятуя о своих вчерашних подвигах, юноша неуверенно покосился на Алексу, та, кажется, на мгновение поморщилась, но, тут же вернув на лицо улыбку, кивнула: можно мол. Эд взял бокал левой рукой, а потом, заметив, что девушке, к слову, так и оставшейся стоять, вина не предложили, протянул к подносу правую и взял еще один, передав его Алексе.
– О, благодарю, сэр, вы весьма любезны! – еще шире улыбнулась та.
Вино, впрочем, Эду не понравилось: было оно приторным, с каким-то ягодным привкусом, да еще пузырьки эти… К тому же пить его полулежа в кресле было ужасно неудобно, ради каждого глотка приходилось неуклюже приподниматься, и скоро это дело юноше надоело, и он отставил едва ополовиненный бокал на пол.
Схватки в небе шли одна за другой, почти без пауз. Наблюдать за ними с трибуны было непривычно и, откровенно говоря, немного скучновато – все они отсюда выглядели почти что одинаково: объявление герольда – сигнал – стремительный пролет «седел» – вспышка выстрела – круг почета победителя и пикирование вниз проигравшего. Поначалу Эд пытался представить, как эти поединки должны были выглядеть из кабины «седла», но каждый раз перед его мысленным взором представал его собственный бой. Воспоминания о победе были упоительны – даже несмотря на сопровождавшие ее не самые приятные переживания, – и юноша охотно возвращался к ним вновь и вновь.
Сэр Тристан появился на трибуне спустя часа полтора после Эда, когда последнему уже окончательно надоело следить за поединками рыцарей, имена многих из которых ничего не говорили не только ему самому, но и всезнающей Алексе. Северного Ветра также сопровождал оруженосец. Светловолосый рыцарь оглядывался по сторонам в поисках свободных мест, и как-то так само собой вышло, что Эд, рядом с которым как раз освободилось кресло, призывно махнул ему рукой.