Муж замолчал. Видимо, собирался с мыслями. Я же не настаивала пока на продолжении рассказа.
— Вернувшись к отцу, — продолжил супруг, — я узнал, что он уже решил женить меня на Сарике. Доводы он привел вполне убедительные. Я опять же вспомнил историю Фритхофа Даррнея. И я попросил у отца пару недель на размышления. Обстановка на фронте это позволяла. За это время я рассчитывал придумать, как выбраться из этой западни. Чтобы и с Камарином договориться и войну не проиграть. И прежде всего, чтобы найти возможность быть с тобой. А потом случилось нападение на ваш отряд и твое ранение, — на щеках Риона отчетливо дернулись желваки. То ли от того, что я тогда была у самой грани, то ли от той сцены с Торгестом. — Тебя спас твой рыжий. А подойдя к вашей палатке я услышал, как ты признаешься ему в любви, — прорычал муж. Я хотела его перебить, но он взмахом руки прервал меня. — Откуда мне было знать, что он тебе как брат?! Я вернулся к отцу и согласился на свадьбу.
Вот же бездна! Оказывается, из‑за того недоразумения мы потеряли несколько лет. Со стоном я оперлась лбом о колени. Супруг все же притянул меня к себе. Я уткнулась к нему в шею, а он поглаживал меня по спине.
— Вот так мы с тобой и оказались лишены семи лет, — тихо прошептал Рион. А потом повышая голос, еще более недовольно отозвался: — И Эйм не знал своего отца!
— Прости, — прошептала я, целуя его в подбородок. Муж кивнул и продолжил:
— Я не буду рассказывать тебе, про свою жизнь с Сарикой. Я ей безмерно благодарен за сына, но не более. Смерть ее — трагическая случайность, из‑за которой наши налаженные отношения с Камарином испортились если не окончательно, то надолго. Не будем о политике. На отца покушались, а придворный маг смог только остановить кровь. С даром же ничего поделать не мог. Я считал, что не готов еще к тому, чтобы бразды правления империей взять в свои руки. Ты когда‑то смогла спасти меня, поэтому я и решился послать за тобой. За все эти годы я не наводил о тебе справки, пытался вообще забыть тебя. С трудом, но мне это почти удалось. Видеть тебя не хотелось, но пришлось. Ты спасла магические способности моего отца, но этого оказалось недостаточным. Он стал слабее меня, поэтому мне не оставалось другого выхода, как стать императором. А встреча с тобой… Я думал, что смог возненавидеть тебя. И лелеял это чувство, не смотря на благодарность за спасение отца, пока не увидел Эйма. Слишком это было неожиданно, я просто растерялся, не знал, что делать, — тут я скептически хмыкнула, так как помнила, что план дальнейший действий Рион тогда выдал сходу, как будто и не раздумывая. — Все, во что убеждал я себя шесть лет, оказалось неправдой. Только потом все же пришла злость на тебя за то, что так долго скрывала. А потом за то, что подвергла и себя, и сына опасности, — муж вновь погладил шрам на моем животе. Я же виновато прятала глаза. — Однако, все это перекрывала радость от того, что у меня есть еще один сын… и то, что ты не обманывала ни меня, ни своего рыжего, — я поморщилась при этой реплике. Они же вроде поладили, а супруг до сих пор пренебрежительно о Гесте отзывается. По привычке что ли. — О вашем Торгесте мне на следующий день Эйм в подробностях рассказал. Меня просто ломало от такого количества противоречивых эмоций, стольких неожиданных новостей и обрушившихся новых обязанностях. И тут еще ты постоянно попадалась мне на глаза, — я раздраженно фыркнула, а супруг, дотянувшись, со смехом поцеловал меня в нос. — Через месяц после вашего появления во дворце я понял, что никуда мои чувства не делись. Я лишь задвинул их на задворки и старался о них не вспоминать. А теперь же, когда ты каждый день маячила передо мной, они вышли на первый план. У меня есть только один друг, которому я мог рассказать, что меня беспокоит. Лир тебя невзлюбил, это я понял сразу. И все же помочь мне согласился. Собственно, поэтому была нужна эта история с фавориткой, — я развернулась так, чтобы видеть лицо мужа. Рассказ начал затрагивать наиболее интересующие меня вопросы. — Сначала покушение на отца, потом мы выловили во дворце несколько подозрительных людей. В подробности вдаваться не буду, суть в том, что если бы я хоть как‑то продемонстрировал свои чувства к тебе, то тебе могла грозить опасность. Тем более ты мать моего старшего сына. Поэтому я и прикрывался фавориткой. К тому же, поженится мы могли только спустя год. И у тебя, и у меня траур был.