Где-то там высоко кружили чайки, и гудел пароход. С моря тянуло прохладой. Тени деревьев ложились на дорогу через солнечные просветы, точно полосы на тельняшке матроса. День был в самом разгаре».
— Простите, но автору нельзя отказать в мастерстве, — вымолвил присяжный поверенный, возвращая рукопись. — Он удивительно точно передал и атмосферу, и настроение своего героя, вы не находите?
— Может, и так, только мне от этого не легче.
— А вы заметили, что Бес продолжает осторожничать? Артём Викторович Бобрышев у него Аркадий Викторович Постышев, а его жена Елена Никаноровна упоминается, как Елена Николаевна. И только ваше имя отчество, как и вашей жены, он не меняет.
— Как вы думаете, почему?
— Для пущего страха. Это лишний раз подчёркивает продуманность его шагов. Он пытается предусмотреть всё до мельчайших деталей. И пока ему это удаётся. Полагаю, мне пришлось столкнуться с весьма достойным противником.
— Да, ничего не скажешь, успокоили, — вздохнул Толстяков и закурил немецкую папиросу.
— Кстати, откуда он может меня знать?
— Даже не знаю, что и сказать, — покачал головой хозяин «Петербургской газеты».
— Однако Бес следил за нами. И явно узнал меня.
— Думаете, всё-таки, что это не Петражицкий, а Бардин-Ценской? — слегка прищурив правый глаз, осведомился издатель.
— Не знаю, просто рассуждаю вслух.
Адвокат помолчал немного и спросил:
— Как вы считаете, почему он назвал главу «Убийство с видом на море»?
— Что же тут непонятного? — удивился издатель. — Это ясно, как божий день: потому что из окна спальни Лесного кондуктора видно море!
— Простите, но я в него не смотрел…
Толстяков поперхнулся дымом и закашлялся
— В таком случае, госпоже Бобрышевой угрожает опасность, — задумчиво выговорил Ардашев. Он сел на лавочку, достал монпансье, выудил красную конфетку и положил её в рот.
— Вы хотите сказать, что Бес собирается убить Елену? — умащиваясь рядом, спросил Толстяков.
— Судя по всему — да. Более того, он попытается, выражаясь языком полицейских агентов, повесить это преступление на вас.
— Но что же делать? Нельзя же просто так сидеть и ждать, когда случится несчастье? Ох, Господи, Отец Небесный, да что же это такое? Жил себе жил, никого не трогал… Ну да — написал грубую рецензию. И что теперь? Меня нужно растоптать?
— Хорошо бы предупредить её, чтобы она была осторожна. И желательно не выходила из дома.
— Как вы себя это представляете? Наверняка, Бес уже «осчастливил» её мужа анонимным письмом. Я с ужасом жду неприятного разговора с Бобрышевым. Он, чего доброго, ещё вызовет меня на дуэль.