Через несколько дней император узнал, что в Саратове, при умиротворении крестьян, погиб бывший военный министр, генерал Сахаров.
«Вопреки ожиданиям, Манифест не внёс успокоения в России, — размышлял император, читая докладные записки Трепова. — Витте с моим двоюродным дядюшкой ошиблись. Трепов пишет, что даже либералы восприняли Манифест как первый шаг к свержению политического строя. Что касается революционных партий, то они восприняли его — как слабость власти. Так оно и есть. В Петербурге, практически, всем руководит Совет рабочих депутатов. Как докладывал Трепов, председателя одиозного Совета, Носаря, в конце ноября арестовали — не суй свой нос в дела управления, — мысленно улыбнулся своей шутке. — Но ничего не изменилось… Совет благоденствует, и сегодня опубликовал «Финансовый манифест», в котором призывает население подрывать рубль. Я им — различные свободы, а они в благодарность — финансовую систему подрывать надумали, — шевеля губами прочёл: «Следует отказаться от амортизационных выплат, — это неграмотные работяги заводские так пишут, — и от всех выплат в пользу государства. При заключении любых сделок, включая заработную плату, оплата должна производиться золотом, а в случае, если сумма не превышает пяти рублей, полновесной монетой. Все депозиты, — какие умные в Росси рабочие, — должны быть отозваны из государственного банка, и выплаты должны производиться золотом…» — А Витте бездействует, — пригласил на аудиенцию Трепова, приказав завтра же, третьего декабря, арестовать верхушку, и к чёртовой матери разогнать Совет.
Дмитрий Фёдорович, доложив министру внутренних дел Дурново о намечающемся мероприятии, вызвал начальника Петербургского охранного отделения Герасимова.
— Александр Васильевич, государь недоволен сложившимся положением вещей… Только не говорите, что вы предупреждали, — неотрывно глядел в серые глаза жандармского полковника, отмечая, что тот не отводит взгляда. — Я знаю вас как упорного и решительного руководителя, для чего и перевёл из Харькова на высокую должность в столице. Я рассчитываю на вас, — перевёл взгляд на бородку клинышком и аккуратные усы. — Государь попенял мне за убийство Виктора Викторовича Сахарова…
— Эсеры, ваше превосходительство, извините, что перебил, вроде бы и отказались от террора но, по–видимому, лишь на словах. Я внимательно читаю их центральную газету «Революционная Россия», где, выжившая из ума Брешко—Брешковская…
— Подходящая фамилия для революционерки, — хмыкнул Трепов.
— Так точно… Зовёт интеллигенцию пропагандировать крестьян: «Мы, интеллигенция, должны не только звать народ на образование боевых дружин, мы должны самолично стать рядом с крестьянином, взять ружьё и нож в свои руки, дать ружьё и нож в руки товарища крестьянина и — плечо с плечом, грудью впереди — нападать на врага народа нашего», — оттарабанил по памяти полковник.