Держава (том третий) (Кормилицын) - страница 243

Государь очень тяжело воспринял гибель командира Семёновского полка, да ещё в мирное время. Затребовав послужной список, вновь внимательно прочёл его, отметив необычайную храбрость молодого офицера во время русско–турецкой войны: «Георгий Александрович Мин в составе Семёновского полка, куда поступил вольноопределяющимся, и положенный срок тянул солдатскую лямку, прошёл все сражения, в которых участвовал полк. Переправа через Дунай, осада и взятие Плевны, штурм Правецких высот, бой на Дальнем Дубняке, взятие деревни Шандорника, бой в редутах под деревней Скревены, переход через Балканы, взятие Софии, бой под Филипполем, взятие Адрианополя, занятие Сан—Стефано и другие, более мелкие стычки с врагом, где молодой офицер будто играет со смертью и обыгрывает её, выходя живым из самых рискованных боевых передряг и, что удивительно, без каких–либо серьёзных ранений. К концу войны — командир роты и кавалер боевых орденов Святой Анны 4‑й степени с надписью «За храбрость» и Святого Станислава 3‑й степени с мечами и бантом. В 1903 г. получил назначение на должность командира 12‑го Гренадёрского Астраханского Императора Александра Третьего полка. А через год получил в командование свой родной Семёновский полк. Большая эрудиция и полное отсутствие угодничества перед начальством». — Чем он мне и импонировал. Уважаю независимых людей, способных взять на себя ответственность за порученное дело, — вспомнил эпизод, о котором рассказал ему, ставший случайным свидетелем принц Ольденбургский: «Во время прошлогодних октябрьских бунтов в столице Георгий Александрович так умело выстроил полк вдоль Загородного проспекта, что одним своим присутствием семёновцы пресекли всякие попытки забастовщиков к политическим провокациям. И когда в этот момент «по просьбе общественных кругов», с которыми заигрывал, к нему по телефону обратился премьер–министр граф Витте, и «как русский гражданин, любящий своё Отечество», предложил не «заграждать улиц», Мин резко ответил: «С вами говорит русский гражданин, любящий своё Отечество так же как вы, если не больше. Я не могу допустить, чтобы часть моего полка была окружена толпой, и кто–нибудь из солдат погиб от рук бунтовщиков. Самое лучшее, граф», — это премьер–министру, — мысленно восхитился государь, «… если бы вы сами явились на площадь. Вы так умеете владеть толпою», — явная подковырка, — довольно хмыкнул император, «…успокойте её, убедите разойтись… Как это будет торжественно и полезно!» — После такой отповеди воцарилось молчание, — рассказывал принц. — Наконец Витте выдавил из себя: «Действуйте так, как найдёте нужным…» — Среди военных его авторитет равен жирному нулю. Так хитрый лис и побежал жизнью рисковать, — подумал император. — А вот генерал Мин, когда перед командировкой в Москву в одном из подразделений флота вспыхнул бунт, и матросы отказались подчиняться офицерам, один и без оружия — против толпы оно бесполезно, вошёл в спальное помещение казармы и решительно скомандовал: «По форме одеться и построиться. Военную службу забыли? Хотите, чтоб я вам напомнил?!» Революционные матросы, присмирев, послушно построились. Дисциплина была восстановлена. И по просьбе генерала карательных мер к морякам не применили. Любил и берёг нижних чинов Георгий Александрович, к какому бы роду войск они не относились, — закрыл папку с формуляром Николай. — В ходе подавления мятежа в Москве боевики убили трёх нижних чинов. Другой бы командир, так как дел невпроворот, приказал бы предать их земле на местном кладбище, но генерал Мин на собственные средства организовал перевоз тел в Петербург и приказал похоронить их в усыпальнице полкового храма. Ведь когда–то сам служил в полку нижним чином, — вновь раскрыл папку и нашёл лист с приказом командира полка от 24 января 1905 г. за № 21 и прочёл: «Суворов завещал всякое дело начинать с молитвы. Я исполнил Завет Великого Семёновца, собрал вас сегодня, мои семёновцы, в полковой церкви, чтоб совершить молитву. С этим храмом соединена вся жизнь моя. В нём я получил благословение на боевую службу, а сегодня, через тридцать лет, я вновь дал клятву перед Полковыми Святынями, всего себя отдать родному мне Семёновскому полку, — вытер слёзы государь. — В нём был возложен на меня венец, которым благословил Господь на безграничное семейное счастье, — завтра же к его супруге заеду, соболезнование принести. — Пусть в основе моего командования лежит взаимная дружба, доверие, выручка, для Славы, для пользы дорогого нам Семёновского полка». — Приказ вышел после того, как полк под команду принял, — вновь закрыл папку император. — Ну почему проведение забирает лучших моих помощников, оставляя таких… как депутаты Думы, которым наплевать на Россию, а главное для них — личные амбиции. Никогда не прощу смерть генерала боевикам и мятежникам».