— Я всерьёз подумываю, а не оставить ли в случае чего, тебя там, — зашипела в ответ целительница.
— Вижу, твоя девица струсила, — усмехнулся остроухий и начал снова наигрывать на лютерне. — Тогда ты должен мне крупную сумму денег и свою голову.
Лицо Роена вытянулось от досады.
— Ты — дурак! — поставила приятелю диагноз Лира.
— А вот и нет! — то ли ей, то ли менестрелю ответил парень. Подхватил девушку и усадил её на барную стойку.
— Уважаемая публика, представляю вашему вниманию прекрасную Лирейн!
Лира залилась краской то ли от гнева на приятеля, то ли от смущения его словами. Худощавая с остриженными по плечи пепельными волосами, разлохматившимися за время поездки, одетая в болтающуюся на ней рубашку без рукавов и пыльные штаны, как она могла называться прекрасной? Разве что большие чуть раскосые изумрудно-зелёные глаза в обрамлении густых тёмных ресниц. Но кому сейчас есть дело до её глаз в полумраке харчевни? Об этом же, по всей видимости, подумала и публика, насмешливо заулюлюкав.
— Постойте! Подождите! — закричал на толпу Роен. — Вы ещё не слышали её пения!
— Так пусть поёт или уходит, — донеслось в ответ.
— Лира, теперь ты просто обязана доказать им, что стоишь многого, — повернувшись к девушке, зашептал Роен.
— Я тебя убью! — пообещала приятелю Лира и практически без перехода запела:
Я не буду тебя любить,
Назову тебя только другом.
Без тебя мне уже не жить
И не можем мы друг без друга.
Будем вместе и порознь мы,
Параллельны наши дороги.
Но в плетенье твоей судьбы,
Не сыграть мне уж главной роли.
Рядом быть и не сметь мечтать,
Чем-то большим стать, чем подруга.
Как же трудно мне без тебя,
И как трудно с тобой как с другом.
Отведу от тебя беду,
Заслоню собой от напасти,
Но не буду тебя любить,
Знаю, это, увы, напрасно.
Если первые слова ещё потонули в шуме и гаме, то буквально со второй строчки в зале наступила полная тишина. Голос девушки словно вытеснил все остальные звуки, заполнив собой окружающее пространство. Этот голос не нуждался в аккомпанементе. В нём самом жила мелодия. И когда песня закончилась, казалось, что мелодия продолжала звучать внутри каждого находящегося здесь человека и нелюдя.
— Кто ты? — с расширенными от изумления глазами спросил эльф.
— Человек, — пролепетала Лира. Она впервые выступала на публике и сама поразилась тому воздействию, которое оказало её пение на слушателей.
Роен гордо выпятил грудь и поманил менестреля пальцем:
— Ты кое-что мне должен.
Тот небрежно бросил парню туго набитый кошель и вновь повернулся к девушке.
— Ты не человек! — уверенно заявил он. — Люди не могут ТАК петь.