– Да никак это сам многоуважаемый Триф-фон?! – издевательски вопросил рослый дружинник, чьи кулаки не уступали размером голове. – Куда путь держишь, приказная крыса, опричь своего дружка Недотыкомки?
За глаза и в глаза дружинника кликали Опричником за привычку к месту и не к месту вставлять словечко: «опричь».
– Род домовых, – гордо сказал Тришка, – ведет свое происхождение от кошачьих, а не от грызунов.
– Да ты никак грамотей? – делано изумился Опричник, пихая локтями своих дружков, Хлебалу да Бухалу, не уступавших ему статью и силой. – А раз грамотей, следует свести тебя в Тайный приказ, на правеж… А может, обойдемся сами, опричь приказных, а?
– Обойдемси, – поддержали его дружки.
Тришка испуганно отступил в тень. Известно, что между Воинским и Тайным приказом давняя вражда. Дружинники никогда не упускали случая покуражиться над мелким служащим, за которого никто заступаться не станет. Домовому было ведомо, что к пойманным нелюдям дружинники применяли страшные пытки, используя при этом запрещенные в Кощеевом царстве ладан и так называемую «святую воду», привезенные из Царь-града, что стоит у Теплого моря. Чтобы избежать таковых мучений, Тришка попытался перекинуться ветошью, но был вовремя схвачен крепкой мозолистой рукой Хлебалы за шиворот, поднят вверх и буквально парализован крестообразной кипарисовой веточкой, которую дружинник, незнамо зачем, носил на шее.
– Аи, не мучьте вы меня, вои добрые! – запричитал Тришка. – Аи не ведаете вы того, что спешу я к славному воеводе Лиху, чтобы сообщить ему важную весть!
– Какую еще весть? – насторожился Опричник.
Хлебала опустил домового на землю, но продолжал удерживать за шиворот.
– Сие изложить могу только воеводе, – осмелев, заявил Тришка.
– А ежели я тебя ладаном попотчую, опричь святой воды? – с угрозой спросил Опричник.
– Тогда я все выложу, как на духу, – признался Тришка вполне искренне и тут же добавил, многозначительно обведя мерцающими круглыми глазами двух других дружинников: – Но когда славный воевода Лихо Одноглазый возжелает узнать, откуда у могучего воина Опричника столь важные сведения, что вышеупомянутый воин ему скажет? Или сей достойный дружинник намеревается укрыть от своего воеводы лишь для его, воеводы ушей, предназначенное?
– Ты, Опричник, эта, поосторожней бы с ним, – угрюмо пробормотал Бухала. – А то как Лихо разгневается, поедем мы тогда кандальников в рудную гору стеречь…
Услыхав про рудную гору, Хлебала выпустил домового. Тришка уже было наметился юркнуть в ближайшую крысиную нору (что бы он там ни говорил о родстве с кошачьими, а тайными лазами грызунов при случае не брезговал), но Опричник вдруг перехватил его.