— Это странно.
— Более чем. Но Джил появилась в его жизни в нужный для него момент. Поэтому он держится за нее, как за спасительный круг.
— В какой момент? — Мы останавливаемся под козырьком столовой, и я свожу брови. Мне хочется знать правду. Хочется знать о братьях больше.
Хэйдан грустно хмыкает. Я и забыла, что больно бывает всем. Не только мне. Что не только я скрываю страшную тайну, не только мне по ночам снятся кошмары. Хэрри робко потирает пальцами подбородок, а я встряхиваю волосами.
— Слушай, можешь не отвечать.
— Да нет. Это не тайна. Мы ведь сводные братья, знаешь?
— Я уже отошла от шока, — нелепо усмехаюсь, пытаясь разрядить обстановку.
— Мой родной отец ушел давным-давно. Я его даже не помню. А вот мать Мэтта…
— Что?
— Она умерла от лейкемии. Пять лет назад.
— Умерла? — В груди все скручивается. Обдает жаром. Я вспоминаю свою маму, и тут же становится в разы больнее, словно кто-то разбивает в прах ребра и прорывается внутрь, к сердцу. — Хэрри, мне очень жаль.
— Сначала умирает мать, а потом через год отец встречает новую женщину.
— Твою маму?
— Да. Они сошлись, ну, и ты понимаешь, что отношения у нас не сразу наладились.
— Представляю.
— Долгое время с Мэттом даже в комнате нельзя было оставаться. Он с ума сходил.
— Что изменилось? — Сглатываю и облокачиваюсь спиной о стеклянную перегородку.
— Спроси у Мэтта. — Хэйдан передергивает плечами. — Я никогда с ним не говорил об этом. Он изменился, и, слава богу. Неважно, почему. Главное, с тех пор мы не враги.
Я киваю. Едва ли сейчас найдется семья, у которой все в порядке, нет проблем. Разве сейчас кто-то по-настоящему счастлив? И разве сейчас это возможно? Людей уничтожают другие люди. Людей уничтожают внешние неприятности. Люди уничтожают сами себя.
Всегда есть то, что сделает тебя несчастным. Всегда.
— Года два назад он познакомился с Джил и совсем изменился. — Хэрри мечтательно улыбается и глядит на меня из-под опущенных ресниц. — Кто бы мог подумать, что бывает и счастливый конец, правда? Что люди находят других людей. Что люди любят.
— Да. Мир большой. Людей много. И все они чужие.
— Но иногда что-то щелкает. Верно?
Я задумчиво смотрю на пустующий столик, где мы сидели несколько минут назад, и чувствую, как внутри холодеет. Не понимаю, что именно меня так коробит.
— Не знаю. — Небрежно смахиваю со лба испарину и пытаюсь заткнуть необъяснимым ощущениям глотку. Откуда они вообще взялись? Что это? — У меня никогда не щелкало.
Я больше не смотрю на столик. Отворачиваюсь и схожу с места.