— Не думала, что готовка — это так сложно.
Мэри растерянно оборачивается. Вид у нее смешной. Волосы завязаны в неуклюжий пучок, на футболке пятна от воды. Она взмахивает лопаткой и усмехается.
— Это какая-то адская околесица! Не понимаю, как Норин справляется. Соли по вкусу и приправ по вкусу. Всего по вкусу, и получается какая-то отрава! И, черт возьми, как тут иначе, если в рецепте ничего толком не написано?
Я криво улыбаюсь и выдыхаю.
— А где тетя Норин?
— Она уехала.
Мне становится не по себе. Я нервно переплетаю пальцы.
— Уехала?
— Ага. Позвала в Дилос знакомая. — Мэри пробует на вкус суп и морщится. — Черт. Не хочу заведомо тебя огорчать, но, наверно, мы закажем пиццу.
Дилос — крупный город в тридцати километрах от Астерии. Жители закупаются там продуктами, одеждой. Ездят отдыхать, время от времени выбираясь на свободу, несмотря на то, что репутация у городка вполне себе криминальная.
— Надеюсь, она уехала не из-за меня? — Глухо спрашиваю я. Идиотский вопрос, но не думаю, что в отношениях детей и взрослых вообще бывают умные вопросы.
— Кто?
— Норин.
— Пф, что за глупости? Ты-то тут причем?
— Ну, мы вчера плохо поговорили.
— Если бы она уезжала каждый раз, когда мы с ней ссоримся, она бы здесь вообще не появлялась! — Мэри вытирает руки и со вздохом плюхается напротив. Вид у нее усталый, измученный, словно она не готовить пыталась, а как минимум сажала самолет. — Ты ведь не против пиццы? Можем, заказать китайскую лапшу.
— Мне все равно. Честно. — Я улыбаюсь и впервые чувствую себя прекрасно. Никаких тайн, никакого страха, будто мои родственники двинутые. Мы такие же, как и все.
— Как дела в школе?
— Я записалась в группу поддержки.
— Что? — Прыскает Мэри и вскидывает брови. — Серьезно?
— Завтра отбор. Но я ведь занималась гимнастикой, так что… — Со скучающим видом осматриваю яблоки, красиво разложенные на тарелке, и пожимаю плечами.
— Не знала, что ты хочешь быть чирлидером.
— Я и не хочу. Наверно. Вообще, это спор. — Дергаю уголками губ, вспоминая Мэтта, и ударяюсь лбом о поверхность стола. — Я должна продержаться хотя бы неделю. Только бы не сорваться. Терпеть не могу этих худощавых идиоток.
— Ну, ты тоже худая…
— Они еще худее. — Я вновь смотрю на тетю и морщусь. — Кости, просто торчащие во все стороны кости, правда! И безумно короткие юбки, едва прикрывающие зад.
— Если ты их ненавидишь, зачем согласилась? — Мэри-Линетт хмурит брови, а затем вдруг придвигается ко мне близко-близко и коварно улыбается. — А с кем ты поспорила?
— С другом.
— И друг, наверняка, очень симпатичный.