— Это правда.
— Чушь! Бесы? Вы шутите. — Мэтт нервно потирает переносицу и улыбается. — О чем вы говорите? Что бы ни произошло в подвале, этому есть рациональное объяснение.
— И какое? — Устало гляжу на парня и горблю спину. Внутри пусто, холодно. Мне не страшно. Мне больно, и эта боль особенная, тягучая. Она тянется вдоль моего тела, моего позвоночника колючей, тонкой нитью. Я смотрю на Мэттью, а он подходит ближе, словно чувствует, что я вот-вот взорвусь. — Все в этом городке только и делают, что шепчутся за моей спиной. — Шепчу я, срывающимся голосом. В глазах покалывает, но я продолжаю. — И теперь я знаю, что они правы. Слухи, предубеждение. Все это реально.
— Твоя тетушка больна, Ари! — Горячо восклицает Мэтт, схватив меня за ладони. — Ей нужна помощь врача, а не священника.
— Откуда ты знаешь? Тебя там не было.
— Это ведь очевидно.
— Очевидно, что ты отрицаешь очевидное. — Язвит Хэрри и вновь надевает очки. У него трясутся руки, но он с силой прижимает их к коленям. — Ты можешь не верить людям и слухам, но поверь нам. Зачем Ари врать?
— Люди иногда видят то, чего нет. — Не унимается парень. — Они иногда…
— Я — не сумасшедшая. — Твердым голосом отрезаю я и пристально смотрю на Мэтта. — Я знаю, что видела. И я видела тетю Норин, которая рычала и царапала ногтями стены; я это видела, Мэтт. Кровь на ее подбородке, черные вены на лице. Слышала звуки, которые она издавала. Шипение. Рычание… Это не ложь. Это правда. Вот она. Я говорю правду.
Мэтт выпрямляется и потирает широкими ладонями лицо. Сквозь его пальцы вдруг прорывается тяжелый выдох, и, закатив глаза, парень отрезает:
— Позвоню Джил. — Я уже собираюсь вскочить с кровати, но он продолжает. — Скажу, что сегодня не получится встретиться. Поужинаем с ней в следующий раз.
Мэтт медленно выходит из комнаты, а я опускаю взгляд на свои исцарапанные руки и зажмуриваюсь. Конец спокойной жизни. Она продлилась целых несколько дней. Теперь я даже не буду жертвой слухов и предубеждений. Теперь я действительно в заднице.
— Ты как?
Смотрю на Хэрри и измотано дергаю уголками губ.
— Отлично.
— Ари, это невероятно. Ты ведь понимаешь, что это…
— …невероятно. — Повторяю за парнем и поднимаюсь с кровати. Хэйдан выглядит в сто раз лучше меня. Я бы даже сказала, что он счастлив. Его опасения подтвердились. Что может быть чудесней? Теперь мы точно знаем, что он не сумасшедший. Теперь мы точно знаем, что с ума сошли не мы, а мир. Но разве это весело? Разве это интересно? Хэйдан не может унять возбуждение, искрящееся в его глазах, словно он раскрыл великую тайну, а я не могу унять дрожь в коленях, будто нацепила на свои ноги тяжеленный гири.