— Я видел протокол вскрытия, — брат снова сел напротив и задумчиво рассматривал янтарные блики в бокале.
— Значит, все знаешь.
— Нет, не все! Зачем? Я не понимаю? Что за бред с обследованием?
— А я знаю, Макс? — я вскочила и всплеснула руками, — Я ничего не знаю! Я не понимаю! Ведь было все хорошо! Все! Понимаешь? А потом…
Зажмурившись, часто заморгала, прогоняя слезы.
— А он изображает страдание! Представляешь? Страдает! Поминки вон заказал. Шлюху какую-то вчера домой привел! Страдалец! Но зато я на них люстру опрокинула, сама еще не поняла как, но смотрелось потрясающе.
Брат, скрипнув зубами, с отвращением отодвинул полупустой бокал.
— Макс? Не вздумай сейчас туда ехать. Ты обещал.
— Помню. В чем он был в тот день?
— Ты что задумал?
— Я обещал не ехать сегодня и не портить мужику праздник, но я не обещал не засадить эту мразь.
— Максик, я хочу сама отомстить. Понимаешь? Я же осталась здесь для чего-то. Дай мне неделю, ну или две? Хорошо?
Потерев ладонями лицо, глухо произнес:
— Может быть поздно.
— Нет, Макс! Он сам приползет писать заявление в полицию, или в психдиспанцер на обследование. Ну же?
— И что ты будешь делать? Расскажешь ему, какой он плохой? Или опять попытаешься люстру уронить?
— Ну, нет, наверное, — задумавшись, отмахнулась, — Да какая разница! Я придумаю, обязательно.
— Не знаю, — брат потеряно качнул головой, — Что-то мне кажется, это мне нужно идти обследоваться.
— Не выдумывай! И вообще ешь, у тебя все остыло.
Братишка вздохнул и тоскливо посмотрел на холодные пельмени и нервно дернулся, когда звенящую тишину квартиры разорвала трель телефона. Несколько секунд думая, брать или нет трубку, пояснил:
— Пашка.
А потом и взял:
— Да? Привет, Пах. Нет, — брат посмотрел в мою сторону, — Один. Внизу?
Удивленно приподняв брови, со вздохом разрешил:
— Поднимайся.
Скинув вызов, бросил телефон на стол и взъерошил пятерней волосы.
— Ты не против?
— Нет, — пожав плечами, по привычке пошла в коридор, встречать гостя, а потом, вспомнив, остановилась и обернулась, — Меня тут нет и не было. Ты ведь понимаешь? Ничего не было!
— Ну еще бы, конечно не было, — братец грустно усмехнулся, — Если начну что рассказывать, Паха первый позвонит ноль три.
Да, этот мог. Рыжий, большой, мягкий как плюшевый мишка, он улыбался всегда и везде, даже на суде, зачитывая приговоры, он смотрел на подсудимых ласковыми глазами и мягко улыбался. Талант. Вот точно с такой же доброй улыбкой Пашенька вызовет санитаров и даже поможет им в упаковке больного. Возможно, он был неплохим другом, но эта его мягкая улыбочка лично меня всегда выводила из себя. Хотелось все делать наперекор, и я делала. По крайней мере раньше, пока достаточно не подросла и не стала ее просто игнорировать, так же улыбаясь в ответ.