— Мило, — маска развернулась ко мне. — Детка, я конечно рада, что все обошлось, но все же, как тебя угораздило оказаться в той машине? Ты же была с Глебом?
Неопределенно пожав плечами, опустилась ниже, буквально зарываясь в простыни.
— Но ничего, Глеб мальчик ответственный, ты бы видела как он переживал…
Пока «родительница» рассказывала о переживаниях хорошего мальчика, я тихонько вздыхала и поглядывала на дверь. Вот вроде и забота проявлена и участие, но мне почему-то казалось это все ужасно наигранным и ненастоящим.
очередная улыбка на очередную банальность, сказанную «мамой» дрогнула, когда в палату зашел представительный мужчина. Обернувшись на скрип двери, родительница, поджав губы, недовольно произнесла:
— Володя?
Разглядывая вновь прибывшего, отметила невысокий рост, стильную короткую прическу и отлично сшитый костюм, скрывающий небольшой живот. В свою очередь рассмотрев меня, лежачую на кровати, он чуть улыбнулся, и в глазах что-то на мгновение дрогнуло, в следующую же минуту я готова была поклясться, что все это показалось. И улыбка и неизвестная эмоция. Холодные, цепкие глаза стального цвета переместились на посетительницу и еще больше похолодели.
— Алика…
— Сюрприз! — полные губы женщины растянулись в искусственной улыбке. — Ты же не думал, что я брошу дочь в таком состоянии?
— Нет, — мужчина хмыкнул и снова посмотрел на меня. — Значит очнулась. Хорошо. Я уже поговорил с врачом, можно перевозить.
— Куда? — выдохнув, перевела непонимающий взгляд на мать.
— Когда успел? — та приподняла брови и, недовольно процедив, поправила край юбки.
— Видимо пока ты занималась своими делами. И заметь, у меня дел намного больше.
— Да, да, да! — брюнетка закатила глаза. — Знаю я твои дела, постыдился бы.
— Алика! — голос мужчины зазвучал угрожающе.
— А что такого? Манюня взрослая девушка, сама уже невеста.
При звуках моего имени мужчина поморщился:
— Вот именно, взрослая, Мария! Но никак не Манюня! Что за кошачья кличка?
— Манюнечка не против, да детка? — на мне скрестились два взгляда и оба крайне недовольные.
Я же только и смогла, что сжать зубы и едва слышно ими скрипнуть. В голове начинало постукивать, а в горле образовался неприятный горький ком. Мне хотелось прекратить этот балаган, и я не придумала ничего лучше, чем сказать:
— Голова болит.
— Это ты виноват, — тут же взвилась «родительница». — Ты разве не понимаешь, ее нельзя никуда перевозить!
— У Покровского ей будет лучше. Там лучшие…
— Нет! — сжав руками голову, я зажмурилась и тихо прошептала: — Нет…
Только не к Покровскому. Лучшие врачи? Да… Видела я тех врачей. Нет уж.