— Иди ты! — поразился Куличенок. — За что только люди готовы платить.
Не без усилия отвел взгляд от фривольных фигурок.
— Ну что, Лукинов? Похоже, картина ясная? Самоубийство?
— В хрустальной чистоте, — подтвердил следователь.
Из дальнего угла донеслось язвительное кхеканье Родиченкова. На него удивленно обернулись.
— Говорят, Заманский прилетает, — Родиченков, добившийся всеобщего внимания, повел пухлым плечиком. — Как бы он это самоубийство наизнанку в убийство не перелицевал.
Как все бездельники, Родиченков, вроде, не прислушиваясь, слышал всё, что говорится другими.
— Как Заманский? Почему?! Откуда? — Куличенок, дотоле благодушный, всполошился.
— Ну, приезжает! Что с того? — Лукинов неприязненно зыркнул на болтуна. — Заманский — друг покойного. И приезжает на похороны. Только и всего.
— Вот как, — Куличенок озабоченно поскреб лысину. — Так точно, что отравился фосфорными спичками? — По-иному, требовательно обратился он к Брусничко. — Вдруг напутали?
Брусничко насупился. Патологоанатом с тридцатилетним стажем, он имел репутацию профессионала вдумчивого и глубокого. Больше того, история самоубийств была его страстью. Говорят, старый циник не засыпал, не почитав на ночь «Анализ соматической патологии при завершенных суицидах». Или хотя бы, — не полистав картинки. Но и своенравием славился непомерным. Попытка поставить под сомнение сделанное им заключение выводила Брусничко из себя. Особенно, если исходила от человека, по его мнению, мало смыслящего. Отложив пинцет, он демонстративно оглядел начальника следствия.
— Я к тому, что больно способ чудной, — теряясь под насмешливым взглядом, объяснился Куличенок. — Это ж надо, — спички фосфорные раздобыл. Будто никаких других путей, чтоб в мир иной уйти, не существует.
— Живут не как все. И даже в мир иной не по-людски уходят, — поддакнул Родиченков.
— Ишь ты, — «не как все». Суетимся, собственного прошлого не ведая, — назидательно произнес Брусничко. — Вот и изумляемся всякий раз, когда с необычным сталкиваемся. А это необычное, к вашему сведению, в девятнадцатом веке, пока не появились серные спички, чуть ли не основным способом самоубийств слыло. Особенно среди молодежи, — на почве любовных психозов. Страшная штука была. Те, кто на их производстве работал, поголовно, говорят, от некроза челюстей умирали… Видали, какие звери? Разгрызи головку и — привет.
— Он вынул из коробки здоровенную спичку, продемонстрировал:
— Одной такой за глаза бы хватило. А он аж три штуки для верности запихал.
— Так, может, всё-таки насильно? — вновь вскинулся Куличенок.