— А где у нее основное место работы? — как бы невзначай спросил Заманский.
— Н-не помню, — Лёвушка напрягся. — Где-то, говорили, в политехе. А вот где? Если хотите, позвоню нашим. Может, кто в курсе?
— Могла она отца отравить?
Лёвушка аж язык прикусил.
— Как это?.. Да и зачем? Ей же папа, считай, ни за что по пятьсот баксов платил. Это вроде как сук под собой рубить.
Заманский озадаченно закивал: в самом деле — зачем?
14.
На следующее утро сразу две опергруппы параллельно выехали на тульскую квартиру, неподалеку от Политехнического университета, где Валентина Матюхина снимала комнату, и в деревню Высокуши под Узловой, по адресу ее родителей.
На съемной квартире в Туле Матюхину не застали. Не нашли ее и на работе. Как выяснилось, сразу после похорон Плескача Матюхина взяла отпуск за свой счет и уехала.
Более удачливой оказалась группа, выехавшая в район Узловой. Самой Валентины в деревне Высокуши, где проживали родители и сынишка, не оказалось, — с утра уехала на станцию, в аптеку, за лекарством.
Мать Валентины утверждала, что в ночь с восьмого на девятое июня дочка гостила у них, спала в комнате вместе с ребенком. И только под утро, после внезапного ночного звонка на мобильный телефон, сказала: «Там что-то случилось», — и выехала на первой электричке в Тулу.
Водитель рейсового автобуса на Узловую, проезжающего через Высокуши, подтвердил, что Валентина Матюхина действительно изредка ездила на его автобусе до станции. Но никогда этого не было на первом, пятичасовом рейсе.
Следовательно, если Матюхина, как утверждала мать, в самом деле выехала в Тулу рано утром, то должна была воспользоваться услугами кого-то из деревенских шофёров. Чаще всего подвозил ее Иван Бакушев, бывший одноклассник по сельской школе. Он и впрямь, как оказалось, подвез старую приятельницу до станции. Но было это не девятого утром, а накануне, восьмого, в четыре вечера.
Самое же главное, — мать, не посвященная в планы Валентины, упорно настаивала на показаниях, о которых, похоже, с дочерью сговорились заранее. Зато, стремясь уверить полицейских в полной своей откровенности, в подробностях рассказывала о вещах, как ей казалось, для дочери благоприятных. О болезненном внуке, которому нужны деньги на дорогостоящие лекарства. О том, какая чудная мать ее дочь, всякую копейку несшая родителям для внука. Даже обновку на себя не купит, чтоб не тратиться. Старье донашивает. Она охотно показала одежду и обувь, что дочь держала у родителей. На обшлаге рукава мохеровой кофты и на подкладке дамской сумки обнаружили следы белого фосфора.