Ожидая консультации экспертов из Комитета 101 (патология молочной железы) и результатов последнего анализа крови, Элка взглянула налево. Ей хотелось увидеть Люка Вейсса.
«Чтобы вызвать представителей любых конфессий, обращайтесь к дежурной, часовня открыта круглосуточно на первом этаже (зал Провидения). Мессы проводятся каждый день (кроме вторника) в 17 часов».
Было бы интересно посмотреть на Вейсса при исполнении. Что он делал по вторникам? Обедал с другими священниками? Ходил в кино? Может, вторник был его воскресеньем? Она записала на своем направлении расписание месс. Там были цифры, понятные только белым халатам. Эти коды направляли движение по Лабиринту. Еще на направлении был номер карточки пациента. Один раз попав в Вильжюиф, остаешься там на всю жизнь.
Элка наметила свой маршрут. Она знала больницу как свои пять пальцев. Снаружи Поль-Брусс походил на ультрасовременную скотобойню. Элка знала приемную, анестезиологию, пост на первом этаже, дерматологию, отдел ядерной терапии, пульмонологию, этаж педиатрии, центр химиотерапии, рентгеновские кабинеты, реанимацию, послеоперационные, цветочный киоск в зале «Нормандия», кафетерий, кабинеты забора анализов, морг, парикмахерскую, объединение онкопсихологии, «разговорные группы», центр по борьбе с болью, большую и малую хирургию.
По этому Лабиринту она шла, как по завоеванной территории, ведомая внутренним компасом. Несмотря на Боль, под бременем которой гнутся все, Элка шла своей дорогой. У нее была врожденная наглость и свои привычки. Если мы чувствуем себя где-то как дома, мы дышим спокойнее. Как ни странно, в Вильжюифе она чувствовала себя в безопасности. Она мысленно отмечала все для своего дневника: все записанное помогало ей яснее видеть в полумраке дней. Номер Вейсса 24–32 она набирала дважды. Ей трудно было попасть пальцем на цифры.
Ответил старческий голос. Тот самый дрожащий тембр, который воплощает саму глупость и не предвещает ничего хорошего.
— Канцелярия капеллана, добрый день. Чем я могу быть полезной?
— У меня рак, я хочу поговорить с кем-нибудь. Люк Вейсс здесь?
Пауза.
— Отец Вейсс находится у постели больного, его нельзя беспокоить. Назовите ваше имя и номер истории болезни.
— Элка Тристан, Арденны. Разве у Люка Вейсса нет бипера, как у всех?
— Я же вам говорю, отца Вейсса нельзя беспокоить. Больному очень плохо.
— А я в терминальной стадии, — рявкнула Элка и повесила трубку.
«Еще одна поповская подпевала, которая по должности проповедует терпение, как другие намазывают джем на сухарики в Арденнах», — подумала Элка. Дочь Мод рассердилась.