Через несколько километров водитель свернул с асфальтированной дороги на гравийку, окруженную замшелыми дубами. Зеленая от водорослей река текла в узкой канаве вдоль дороги.
Начальник уголовного розыска показал на группу построек, находящуюся по другую сторону открытого земельного участка.
– Вон там, – объяснил он.
Водитель снова повернул и продолжил ехать, пока хватало дороги. Перед ними находилось пять домов, окруженных непроходимыми зарослями деревьев, кустарников и высоких, до щиколотки, сорняков. Самым большим был двухэтажный дом, который в свое время был белым, но сейчас краска посерела и облупилась.
Они вышли из автомобиля. Это место было удивительно тихим и мрачным. Едкий дым из трубы одного из домов поменьше стелился понизу и висел туманом в воздухе.
За домами Вистинг заметил пожилую женщину, вешавшую на веревку постиранное белье. Антони Микулскис что-то прокричал и затем задал ей вопрос. Старушка показала на низкий деревянный дом с посеревшими от грязи окнами.
Они собрались перед домом. Лестнице недоставало нескольких ступенек, кусков перил тоже не хватало. Начальник уголовного розыска встал перед дверью вместе с водителем, а Вистинг и Алберг ждали на влажной траве.
Несколько черных птиц взлетело с дерева по соседству, когда они постучали. Вистингу показалось, что он услышал доносившийся изнутри плач младенца, но реакции не последовало.
Полицейский постучал еще раз.
Сразу после они услышали шаги, и полная женщина появилась в дверях. У нее было бледное лицо и светлые неухоженные волосы. Литовские полицейские объяснили, что они из Policijos, и показали свои удостоверения. Вистинг уловил в потоке фраз имя Valdas Muravjev.
Женщина покачала головой и бросила взгляд назад, в дом, туда, где рыдания ребенка стали громче. Потом она стала что-то объяснять, показывая на написанную от руки табличку в окне «Kambarių nuoma».
Антони Микулскис достал блокнот из кармана плаща и задал еще несколько вопросов, на которые женщина, казалось, не могла ответить. Потом ее голос стал раздраженным, она всплеснула руками. Микулскис ответил ей резким тоном, и только затем разговор был окончен уверенным кивком литовских полицейских. Женщина выразила свое недовольство еще несколькими громкими восклицаниями, прежде чем зайти в дом и закрыть за собой дверь.
– Он переехал, – объяснил Антони Микулскис. – Она живет здесь одна и сдает маленькую комнату.
Полицейский указал на табличку в окне, чтобы подтвердить сказанное женщиной. Kambarių nuoma. Сдается комната.
– Он переехал чуть больше недели назад и должен ей сто лит за четырнадцать дней аренды. Все, что она знает: он собирался искать себе работу. Сейчас она не знает, чем кормить ребенка. Комнату сдать тяжело. Отсюда в город не ходит автобус.