Томми отвечал за кухню и работу ресторана. Он не смог с ними поужинать, но позаботился о том, чтобы они получили ужин из четырех блюд. Еда была вкусной, но не в ней дело. Куда подевались все гости в суматошный пятничный вечер? В зале было занято всего несколько столов, а официанты выглядели так, будто им нечего делать. Если так происходило каждый день, то деньги, вложенные Томми в ресторан, находились в опасности.
Он никогда по-настоящему не понимал, что дочь нашла в Томми. Действительно, он мог быть и серьезным, и эрудированным, и даже Вистингу было очевидно его обаяние. Однако он совершенно не мог ему доверять. Дело было даже не в том, что на парне висела старая судимость за наркотики или что он бывал упрямым эгоистом. Просто Вистингу казалось, что Томми не тянет на человека, с которым его дочери следовало бы строить планы на будущее.
Иногда он размышлял, основан ли его скептис только на том, что Лине его дочь, но приходил к выводу, что это не так. В последнее время, когда он видел их вместе, Лине заметно чаще обращала внимание на отрицательные черты Томми. Она частенько злилась на вещи, которые говорил и делал ее любимый, и Вистинг должен был признать, он рад, что она перестала во всем соглашаться с молодым человеком.
– Если не осмелиться воспользоваться шансом попробовать что-то новое, можно и не надеяться достичь чего-то, – продолжала Сюзанне. – И что терять? Независимо от того, сколько раз человек терпит поражение, он приобретает каждый раз новые знания. Любой опыт ценен. И положительный, и отрицательный.
Одному из гостей передачи задали вопрос, на который тот не сразу смог найти ответ. В возникнувшей тишине Вистинг мог расслышать далекие звуки полицейской сирены.
Он взял бокал со стола и замер с вином в руке.
– А ты бы могла открыть ресторан? – спросил он.
– Да, – ответила она удивленно и улыбнулась ему. – Может, не совсем ресторан, а небольшое арт-кафе. Жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее так, как я сейчас. Приходить в офис каждое утро. Встречи, планирование бюджета, урезание расходов, проекты.
Сюзанне трудилась социальным педагогом в норвежской службе защиты детей и много лет работала с молодыми и одинокими просителями убежища. В последние годы работа принимала все больший административный уклон, и сейчас она работала в кабинете, никак не контактируя с теми детьми, которым хотела помочь.
– А как назовешь? – продолжил он и поставил бокал обратно, так и не пригубив.
– Что ты имеешь в виду?
– Если ты мечтала открыть кафе, ты и о названии наверняка думала.