– Да нет, правильно… – начал было озвучивать опять-таки общую мысль самый большой философ в группе – археолог.
И тут приближающийся снегоход со стены, похоже, заметили тоже. Пришёл в движение, начал опускаться подъёмный мост. Трещина показалась посредине ворот, расходясь шире. Створки не успели ещё распахнуться полностью, а на другую сторону рва уже вывалила целая толпа.
Воднев гнал машину, не снижая хода. Секунды – и все увидели, что во главе очень разномастной «депутации» (тут и подростки с палками в руках, почти детишки, и ремесленники со своим подручным инструментом в качестве оружия, а то и с самыми настоящими бердышами и мечами, и торговый люд, оснащённый сообразно доходу), – словом, в острие этой нестройной «свиньи» стояла княгиня с сыном.
– Обидно, – вдруг иронично всхлипнул Павленко.
– Чего тебе обидно? – не оборачиваясь, поинтересовался князь.
– Мы тут с победой возвращаемся, а нам благодарное население даже самую завалящую триумфальную арку построить не сподобилось.
– Может, тебе ещё и лавровый венок на башку?
– Я бы не отказался. Лаврушка в супе – первое дело! Пальчики потом оближешь.
– Ты погоди. Чует моё сердце, что будут тебе и лаврушка, и петрушка, – многозначительно пообещал майор, не сводя взгляда с подозрительно напряжённого лица княгини.
– Ага, ещё и хрен с женьшенем, – язвительно добавил Морошкин.
– Ну… насчёт хрена я никогда не сомневался, товарищ капитан, – чуть не взял под невидимый козырёк Павленко, но потом смолк, тоже встревоженный обликом встречавшей княгини. – Чёта смурна барышня. Не к добру.
Чуть наклонив голову, с выражением надменным и упрямым смотрела она на то, как князь с боярами, все живы и невредимы, возвращаются на своих богомерзко чадящих безлошадных санях. Широко распахнуты глаза княгини, взметнулись, изломившись, как от боли, брови – а что при этом творится в её душе, не смог прочесть и спец Морошкин. Зато всё понятно с юным князем. Лицо его горит восторгом и восхищением!
Демин негромко скомандовал, Воднев остановил снегоход, не заглушая двигатель. Не прорываться же прямо через ряды благодарных горожан.
– Что скажешь, князь? – молвила княгиня ломким хрипловатым голосом. – С чем вернулся?..
– С победой, княгиня, – не удержав довольную усмешку, отвечал Демин. – А ты чего ожидала?
– Только победы… – кротко сказала та, потупив взор, совсем как чернавка.
Демин ожидал, что княгиня заговорит про Егория, но та молчала. Пауза затягивалась. Вышедший встретить героев народ не то чтобы безмолвствовал – из разношерстной массы его исходил негромкий и не совсем понятный рокот. Ничего похожего на крики «ура!», «да здравствует!» или «слава!», столь привычные уху современного человека, из толпы почему-то не доносилось.