Ты понимаешь, о чём я говорю. Слишком хорошо помню, как висела на твоих плечах, умоляя не начинать войну с инородцами, которые на деле оказались не виновными в случившемся с тётей. Волею судьбы она пала жертвой сумасшедшего, взгляды которого не очень-то отличались от её собственных. И я не допущу, чтобы мой сын хоть раз в жизни услышал то, что услышала я, умоляя тебя не мочить «черножопых». Да, ты именно так их и называл — из песни слова не выкинешь.
Ты будешь смеяться, но мой Денис уже влюбился. Между прочим, в дочку той самой Оксаны Бабенко. Девочка — наполовину чеченка, и мне страшно вообразить, что Денис вдруг задумается об этом. Если ты воспитаешь черносотенцем своего Мишку, то сам и будешь отвечать. Но Денис — самое дорогое, что у меня есть. И я позволю вам встречаться только при условии, что мальчик будет иметь право на своё мнение.
Но ты привык, чтобы младшие по званию и возрасту беспрекословно слушались тебя, а уж тем более взятые в дом из жалости. И я предвижу, что ты захочешь сломать моего сына. Но лучше я умру с голоду, пойду на панель, чем допущу подобное. Денис должен оставаться таким, какой есть сейчас, — добрым, чистым, пусть порой и задиристым, даже грубоватым. И он не обязан расплачиваться за грехи — мои и тётины. Я теперь знаю, Юра, что у неё были грехи, и притом тяжкие.
Не представляю, на что буду жить, но из всякого положения есть выход. Возможно, я найду его, не одну ещё ночь проведя без сна. Вполне допускаю, что ты, прочитав это письмо, захочешь порвать со мной. Но пусть лучше это случится сейчас, чем после свадьбы.
Накануне Нового года, перед тем, как Оксана привезла твоё письмо, я ехала из Москвы в Питер. Со мной были дети — Денис и Октябрина, Оксанина дочка. Невинные дети, мальчик и девочка, мирно спали на одной полке, даже не подозревая, что судьбы их отягощены горем и слезами. И именно эта их невинность, их невиновность, спасли меня тогда от самоубийства. Я, наверное, от душевной боли выбросилась бы из «Стрелы», не будь со мной этих чудесных детей.
Юрий, ты можешь поручиться за то, что за спиной Дениса не будут шептаться кумушки? Что ни один из тётиных детей не намекнёт на его происхождение? Ни в чём его не упрекнёт? Лучше, наверное, стать любовницей кого-то другого, кто не будет претендовать на душу моего сына? Он заплатит и уйдёт, даже не вспомнив о Денисе. Пусть лучше мальчик будет для него какой-то абстракцией, а не крестником и двоюродным внуком покойной жены.
И ещё об одном я хочу написать тебе. О своей личной жизни, которая до сих пор складывалась не лучшим образом. Нужна ли тебе супруга, у которой до тебя было много мужчин? Не будешь ли ты всё время помнить об этом и при случае упрекать меня? Я никогда не была замужем, но довольно-таки редко ложилась в постель одна. Слишком много военных моряков проходило через наш госпиталь, и одним из них был отец Дениса. Нет, ни о какой любви тогда речи не шло, просто он понравился мне. Внешность, рост, обаяние — то, что теперь зовут харизмой. Что ещё нужно, чтобы приятно провести вечер в ресторане, а ночь — в одной постели?