– Для меня огромная честь, что на первом месте у вас стоит ваш народ, а потом уже я. И только великая королева не отделяет себя от своего народа.
Я сжала его в объятиях и принялась целовать так, словно от этих поцелуев зависела наша жизнь. Наши мокрые и соленые от слез поцелуи со стороны, возможно, смотрелись не слишком эстетично, но мы будто хотели навечно сохранить на губах вкус всех поцелуев, которыми нам больше не суждено обменяться.
Кайл был прав. То были последние поцелуи, которые для меня хоть что-то значили. Я слегка попятилась и вытерла лицо. Мне срочно нужно было вернуть себе чувство собственного достоинства. Я сняла с пальца кольцо его прабабушки.
– Не глупите!
– Эйкко, это ведь фамильная ценность.
Он нежно сжал мою руку:
– В тот день, когда я подарил вам кольцо, я вовсе не собирался забирать его назад. Я не могу подарить его кому-нибудь другому.
Грустно улыбнувшись, я вернула кольцо на палец.
– Ну тогда ладно. – Я решительно сняла с пальца печатку.
– Идлин, это же символ королевской власти.
– И ты был бы отличным принцем. И теперь у тебя до конца жизни останется доказательство этого.
Мы опустили глаза, рассматривая кольца. Пусть не на левой руке, но это было самое большее, что мы могли себе позволить. Ведь я навсегда отдала Эйкко кусочек своего сердца.
– Мне пора идти, – сказал Эйкко. – Он, должно быть, уже ждет.
Я молча кивнула.
Эйкко клюнул меня в щеку и шепнул на ухо:
– Я люблю вас. И надеюсь, у вас будет прекрасная жизнь.
А затем, словно не в силах оставаться здесь ни одной лишней секунды, он быстро прошел в кабинет, осторожно прикрыв за собой дверь.
Я села, сжав рукой спинку дивана. Мне было нехорошо. Казалось, я вот-вот упаду в обморок. Или меня сейчас стошнит. Я подбежала к боковой двери, которая вела в коридор, и вихрем помчалась в свою комнату.
– Миледи?! – воскликнула Элоиза, когда я пулей пролетела мимо нее в ванную, чтобы вывернуть все, что сегодня съела, прямо в унитаз.
Я стояла, склонившись над унитазом, и в перерывах между приступами тошноты выла от ярости, душевной пустоты и усталости.
– Избавьтесь от всего лишнего, – прошептала Элоиза, державшая наготове влажное полотенце. – Я вам помогу.
Она опустилась сзади меня на колени и обняла чуть ниже талии. Ее нежные руки подействовали на меня успокаивающе.
– Мне даже не представить, каково это оказаться на вашем месте. Все вас судят, все постоянно чего-то от вас хотят. Но когда вы здесь, можете кричать и плакать сколько душе угодно. Договорились? Мы все преодолеем.
Я повернулась и, горько всхлипывая, уткнулась ей в грудь. Элиза не проронила ни слова. Она просто крепко держала меня, пока я пыталась выпустить из себя всю горечь разочарования.