– Мы прекрасно знаем, что ты торопилась из-за Марида, и я понимаю ход твоих мыслей. Но ты не можешь позволить одному негодяю определять твою дальнейшую жизнь. Поверь мне. Ты вовсе не обязана прямо сейчас делать объявление.
– Бог с ним, с объявлением! Это не суть. Я люблю Эйкко так, что у меня щемит сердце, но в свое время я совершила столько эгоистичных, идиотских поступков, и теперь боюсь, что люди не простят мне даже малейшего нарушения правил. Папа, я не могу их подвести. Папа, я не могу тебя подвести.
– Меня? Ты боишься меня подвести из-за каких-то дурацких правил? – Он покачал головой. – Идлин, в нашей семье и без тебя полно изменников. Ты в любом случае не можешь меня подвести.
– Что?
Папа тонко улыбнулся:
– Бегства твоего брата во Францию было вполне достаточно для того, чтобы развязать войну. И насколько я понимаю, Арен это знал. – (Я недоуменно покачала головой.) – А твоя мать вступила в сговор с итальянским правительством для финансовой помощи повстанцам на севере страны. Узнай об этом мой отец – и она наверняка лишилась бы головы. – (Я была потрясена.) – Ну а взять хотя бы меня? Я прятал того, кому суждено было умереть еще двадцать лет назад.
– Одного из Вудворков? – догадалась я.
– Ха! Нет, о Вудворках я как раз забыл. Хотя их тогда официально помиловали. Речь идет о ком-то куда более опасном для монархии.
– Папа, я тебя не понимаю.
Он вздохнул, настороженно оглядел коридор в поисках соглядатаев, а затем торопливо расстегнул рубашку:
– Боюсь, у меня только один способ объяснить тебе все.
Он повернулся ко мне спиной и, сняв пиджак, спустил рубашку.
Увидев папину спину, я ахнула от ужаса. Спина была покрыта страшными шрамами – широкими, багровыми и сморщенными. И если судить по виду шрамов, они остались после порки розгами или хлыстом.
– Папочка… Папочка, что с тобой приключилось?
– Со мной приключился мой отец. – Он снова надел рубашку, поспешно застегнув пуговицы, и выпалил: – Дорогая, извини, что никогда не возил тебя на пляж! Просто не мог себе этого позволить.
Я моментально сникла. И он еще просит прощения?!
– Ничего не понимаю. Но зачем он так с тобой поступил?
– Чтобы держать меня в узде, чтобы усмирить, чтобы сделать настоящим лидером… Ну, у него было бессчетное множество причин. Но я хочу рассказать тебе только о двух инцидентах с поркой. Первый произошел, когда твоя мама предложила ликвидировать касты. – Папа покачал головой, и на его губах появилась нечто вроде задумчивой улыбки. – Она имела смелость сказать об этом во время «Вестей», причем еще в процессе Отбора. Ну и совершенно естественно, что мой отец, успевший ее возненавидеть, усмотрел в ее словах угрозу своей власти. Что действительно имело место. Ведь само предложение расценивалось как предательство. А это, как я уже говорил, характерная черта нашей семьи. Я боялся, что он ее накажет, а потому разрешил ему выместить злобу на мне.