И недавно стала, кстати. А ведь Саша мог бы, мог обратиться ко мне, объясниться! Но не буду его винить. Кто знает, какие там обстоятельства? Я и так слишком много на себя беру. Верно сказал козёл Диомидовский — «я дочка шофёра и буфетчицы». И Саше не пара — ни с какой стороны. Да ещё с таким обременением — сестра, братья, внебрачный ребёнок!
Но всё равно — сердцу не прикажешь. Ведь никто в жизни ещё не подавал мне плащ. Не открывал дверей, не называл «Ксюшенька, милая». Даже неполное имя для дочери придумал Саша. Маму-то Риной все называли. От этих всех ласк мне в сердце впивается тонкая иголка, хочется рыдать.
А Инессе это почему-то не нравится. Не понимает она, какая везучая на самом деле. Такого мужа отхватила, будучи уже в возрасте — заботливого, внимательного! Глупости, что он бабник. Мог бы тысячу раз ко мне пристать. Я не отказала бы. Бояться мне некого. Хотя Ромка Брагин, конечно, взбесился бы. Но я ему не жена. Сделать он ничего не может, хотя хочет, наверное.
А Саша к моей двери ночью даже не подходит. Только: «Доброе утро, Ксюшенька! Как чувствует себя доченька?» Это на фоне других мужиков, у которых на одно слово — три мата! Просто быть рядом с Сашей — одно удовольствие. Чувствуешь, как повышается уровень твоей культуры. Он произносит фразы по-латыни. И забывает, что я. полено, ни одного слова не понимаю. Потом, правда, спохватывается и переводит на русский язык.
Инесса нарочно убеждает себя в его изменах — чтобы не стыдно было выгонять человека из дома. В квартиру-то она уже прописалась. А теперь хочет от Саши избавиться. Может, и изменяет ему. Всегда вор первым кричит: «Держи вора!»
… Мы шагаем по Дружинниковской улице, щурясь от яркого солнца. На пальцах у нас блестят обручальные кольца — изображаем супружескую пару. Я надела мамино кольцо — почти в сантиметр толщиной. То самое, что с неё, в мёртвой, сняли в «Белом Доме». У Саши колечко тонкое, скромное. Его надела мужу Инесса — не любя, даже ненавидя.
Один раз я видела её в офисе агентства. Женщина яркая, модная, умная; но что-то в ней есть и отталкивающее. Она не злая — скорее, равнодушная. Но это только до того времени, пока не встанешь у неё на пути. Какая бы я ни была грешница по жизни, имею право на своё мнение. Обидно за Сашу — ведь жена убивает его морально. Чувствую — если они не разведутся, случится какая-то трагедия. Например, Саша может убить себя. Ну, не созданы они друг для друга — надо это понять.
Я вижу, что Саша сейчас думает не о бандитах, а об Инессе. Мы должны подать сигнал опергруппе, когда заметим прибытие «клиентов». Но мой напарник, толкая впереди себя коляску с Откой, мысленно что-то доказывает своей супруге. Та, конечно, совсем не обрадуется его возвращению. А они и месяца в браке не прожили. Зачем тогда вообще было идти в ЗАГС? Ах, да — квартира!