— Я не имею права отпускать тебя, Дениска. Скоро твоя мама приедет. Мы с ней договоримся, — немного приврала Алиса, лишь бы утешить Дениса. — А до тех пор ты никуда удирать не должен. Пусть всё будет по закону. Ведь тебя всё равно найдут и вернут в лагерь. Мы не имеем права отпускать тебя одного. Ты ещё маленький, понимаешь? И никак не можешь сам отсюда уехать. Не только ты — никто не может, даже из первого отряда!
— Мама опять меня оставит, — обречённо вздохнул Денис.
— Наверное, на сей раз заберёт. Только ничего больше не вздумай с собой делать. Ведь если умрёшь, то никогда больше не воскреснешь. И никому ничего не докажешь. Да, у некоторых народов принято вешаться на воротах обидчика, но не у нас. У нас враги такому исходу дела только порадуются. Никто тебя жалеть не станет. Скажут, что ты дурак или сумасшедший.
Алиса говорила нарочито грубо, понимая, что Денис больше всего на свете боится именно этого.
— Ты не станешь героем, напротив, опозоришь себя, и всё. Давай лучше вместе искать выход из положения. Честно говоря, я надеялась, что Сергей Николаевич к тебе дорожку найдёт. Другие-то от него без ума. И ты поначалу был доволен. Два раза был у него, возвращался в нормальном настроении. Говорил, что учишься фотографировать…
— Да, сначала мне нравилось, — пробубнил Денис куда-то в сторону.
Алисе приходилось сильно напрягать слух, чтобы разбирать его слова.
— А потом? Что-нибудь произошло? Почему тебе разонравилась фотография?
Алиса представляла, что ей придётся выслушать утром от Марконы, Юрченко и прочих. К началу планёрки она, конечно, опоздала, а потом и вовсе не нужно приходить. Лучше обсудить всё утром, когда люди отдохнут. Сейчас важнее всего начистоту поговорить с Денисом.
— Да не фотография… — всё так же невнятно возразил мальчик.
— А что? Вы упражнениями какими-нибудь занимались? Ты же в сокс хотел учиться играть… Он не стал тебя учить?
— Я всякое видел у Сергея Николаевича, — немного поразмыслив, сообщил Денис. — И мальчишки большие говорили…
— Что ты видел? Я никому не передам, обещаю. Но мне ты должен сказать. Физрук тебя как-то обидел? Что там произошло?
— Он меня не обидел.
Денис, наморщив лоб, добросовестно вспоминал каждое слово, чтобы угодить Алисе. Ему хотелось поделиться увиденным и услышанным с кем-то из взрослых. Но так, чтобы те при этом не отмахивались, не говорили гадости, не смеялись над ним.
Мальчика завораживала тишина ночного леса, таинственность их сокровенной беседы, безлунное небо и звёзды. Всё, что сейчас окружало их с Алисой — маленьких и таких одиноких под огромным небом. Сомнения в том, хорошо ли он поступает, по сути дела сдавая педагога вожатой, улетучились от осознания Денисом искреннего желания Алисы помочь ему, поддержать, успокоить.