– Простите, вы работаете в этой таверне?
– Да, я повар. А что? Если вы с жалобой, это не ко мне.
– Нет-нет, ради бога, не беспокойтесь, никаких жалоб. Наоборот, я хочу сказать, что очень вам благодарен.
– Правда?
– Да. Я не представился: Давид. Редактор.
Давид протянул руку, пожирая глазами лицо собеседника в поисках реакции зрачков, неожиданно выступившего пота, румянца, любого проявления сильной скрытой реакции на слово «редактор». Ничего подобного. Пожал руку с шестью пальцами. Ту самую.
– Я Хосе, повар.
Давид держал его руку, пока оба не ощутили неловкость. Давид сжимал ее все крепче. Человек с шестью пальцами выдернул руку и отвел взгляд.
– Дело в том, что я знаю, кто вы, – сказал Давид.
Зрачки Хосе сузились. От страха.
– Ну да… я сам вам только что сказал…
– Одно сказали вы, другое знаю я. Я знаю, кто вы, знаю, на что способны.
– Я повар!
– Я говорю о другом.
– Каком еще другом?
– О вашей саге, Томас.
– Ну и странный вы тип!
Давид широко улыбался. Его захлестывали эмоции. Несколько лет он вместе со всеми мечтал увидеть Томаса Мауда, и вот это мгновение настало. Томас Мауд стоял в метре от него.
– Неважно, какой я тип. Миру нужны самые разные люди, в том числе странные, необычные. Такие, как вы, с вашим талантом, с вашей чувствительностью. И мир ждет ваши книги. Вот поэтому я здесь, Томас. Я приехал за шестым томом вашей саги.
– Черт! Что он несет! Вот дерьмо с утра… Да пусти ты меня! – Повар отшатнулся от Давида и пошел в таверну.
– Погодите, Томас. Будет все, как вы скажете. Приказывайте. Мы устраним любую вашу проблему – только предоставьте текст. Сроки вышли, все ждут, это очень важно.
Голос повара повысился до визга:
– Да ты не просто странный, а чокнутый! На всю голову!
Он отодвинулся еще на метр, набычился и был готов к драке. Давид понимал его. Создать себе параллельную жизнь, все в ней устроить по продуманному плану – и вдруг является кто-то, вмешивается и все рушит. Давид успокаивающе поднял руку:
– Ваш секрет для меня священен. О нем вообще никто не знает, разумеется, кроме Коана.
Лицо Хосе пылало, глаза вылезли из орбит. Стараясь не кричать, он дрожащим голосом заявил:
– Слушайте, я вас не знаю и про эту вашу фигню тоже не знаю. Только если увижу вас еще раз – смотрите, я предупредил. Мой шурин – полицейский.
Он быстро скрылся в таверне, в ужасе оглянувшись, не следует ли за ним этот чокнутый.
А Давид брел к пансиону, анализируя ситуацию. Контакта не получилось. Он думал, что сначала «повар» будет отрицать, но потом удивится – а тот испугался. Да, в глазах его был неподдельный страх. Давид мечтал, что они сядут, выпьют кофе, обсудят, на каких условиях будет передана рукопись… а он вместо этого тащится к пансиону по пустой улице с комком в горле и судорогами в желудке… Шесть пальцев, возраст подходит… Это должен быть он. А если не он, то кто?