Едва не погибнув, Серафия вырвалась из света рамп, спаслась от назойливого внимания. Жене Габриэля придется пройти такую же проверку. Частная сфера превратится в достояние общественности, каждый аспект ее жизни предстанет на всеобщее обозрение. Нет, Серафия не собиралась туда возвращаться, чтобы снова оказаться перед объективами камер.
Даже ради Габриэля. Даже ради возможности стать королевой. Она будет гораздо счастливее в Барселоне, живя тихой неинтересной жизнью. Да, без страстей, но и без посторонних.
Со вздохом, она сложила газету и отправилась на завтрак. Дошла до столовой, где ее уже ждал одетый Габриэль. Без ее помощи, контроля и присутствия он сам выбрал джинсы и обтягивающую зеленую футболку, цвет которой так шел к его глазам. Еще влажные после душа волосы были зачесаны назад, щеки чуть розовели после бритья. Он потягивал кофе и просматривал электронные письма на смартфоне.
– Доброе утро, – сказала Серафия, входя в комнату. В одной руке она держала планшет, в другой – газету.
Габриэль взглянул на Серафию и широко улыбнулся. В его глазах вспыхнул озорной огонек.
– Доброе утро.
Серафия села за стол напротив него, подождала, пока Марта нальет ей кофе и принесет из кухни завтрак. Съев три кусочка тортильи де патата[5], она заговорила.
– Судя по всему, – начала она, – мы были не единственными людьми в саду вчера вечером. Наш поцелуй на первой полосе. – Она положила газету на стол, чтобы Габриэль мог взглянуть.
Он поднял ее и, жуя омлет, пробежал глазами по статье с вдумчивым выражением на лице.
– Я не удивлен, – наконец сказал он, кладя газету на стол и возвращаясь к своему завтраку. Похоже, его это не обеспокоило.
– Тебе все равно? – спросила Серафия.
– Это не первый мой роман, попавший в колонку сплетен. Да и твой тоже, полагаю. Тут нет ничего провокационного, так зачем переживать? Ты не страшная тайна, которую я пытаюсь скрыть.
– Внимание прессы сейчас повысится. Они будут ставить под сомнение каждую секунду, когда мы вместе. Нам нужно встретиться с твоим пресс-секретарем, Гектором, чтобы договориться, что делать.
– Я знаю, что с этим делать, – сказал он, потягивая апельсиновый сок. – Дворец не будет комментировать личную жизнь принца. И точка. Если я выберу королеву, то сообщу об этом через соответствующие каналы, а не в колонке сплетен. Они могут строить какие угодно предположения. Меня это не касается.
Серафия откинулась в кресле. Она почти лишилась дара речи. Это самый тактичный и дипломатичный ход в данной ситуации. Возможно, ее уроки все же не прошли даром.