В руках князя внезапно оказалась старая бутылка казенной водки с орластой русской этикеткой. Стерев рукавом легкую пыль веков (Прости, любознательный читатель! Увлеклись! Всего лишь десятилетий!), Хряков-Курочкин ловким движением, всплывшим откуда-то из недр памяти, удалил пробку и поднес горлышко к губам!
Закусив лучшим бананом Ван-Ю-Ли, заметно развеселившийся князь, казалось, сбросил груз лет, расправил плечи и громко пукнул. Насвистывая песенку "желтая луна" (нещадно перевирая мотив), Курочкин, снова превратившийся в Хрякова, твердым гвардейским шагом направился гулять. Путь его волею судьбы пролег через недавно разбитый возле дома китайский садик, где Ван-Ю-Ли на досуге предавался боевым шаолиньским искусствам. Со свистом рассекая воздух стальными ладонями, китаец выполнял сложнейшие акробатические прыжки, круша специально вкопанные для этого столбы из железного дерева.
Хряков наблюдал за ним, издавая время от времени одобрительные возгласы:
- Давай, тезка! А ну, еще разок! Левой работай! - при этом не забывая наяривать очередной ван-ю-лийский банан.
Ван-Ю-Ли был сосредоточен и творил чудеса. Вихрем подлетев к последнему, самому толстому бревну, он отчаянно взвизгнул, размахнулся и шлепнулся носом в пыль, поскользнувшись на небрежно брошенной Хряковым банановой кожуре.
Хряков снисходительно похлопал его по заднице:
- Ничего, ходя! Потренируешься еще годика два - я думаю, все у тебя будет нормально, - тут Хряков отхлебнул из бутылки очередную порцию. - А ну, дай-ка я! - Неуловимым движением бывший штабс-капитан скользнул к бревну и с размаху врезал по нему кулаком. Раздался треск, и громадный ствол расщепился по всей длине. Князь, морщась и потирая расшибленные в кровь костяшки пальцев, скомандовал:
- Вольно! Строевые занятия закончить! - затем икнул и снова приложился к бутыли. - Вот так-то! А теперь, Ю-ли - не юли, к цыганам! Шампанского! Я у! угощаю!
Широкая русская натура Хрякова разворачивалась, как освободившаяся часовая пружина. Ван-Ю-Ли изумленно следил за перерождением Курочкина; он уже давным-давно не видел его таким и очень рассчитывал более никогда и не увидеть.
Единственным заведением в Сан-Диего, где пели цыгане, был "Парадиз" ресторан сомнительной репутации с баснословными ценами - в котором выступала несравненная Джипси Гандон. Цены, впрочем, князя особо не волновали. Купив извозчика, Хряков и Ли немедленно отправились туда.
"Парадиз" был заведением круглосуточным! Впрочем, читатель, мы не станем утомлять тебя описанием нравов, царивших там - они, ей-богу, везде одинаковы. Скажем только, что после обильных возлияний, надрывных цыганских мелодий и стриптиза, трижды повторенного "на бис", разгоряченный Хряков был полностью очарован упомянутой девицею Гандон. В связи с патологическим обострением великорусской ностальгии Ван-Ю-Ли был поставлен перед твердым решением князя вернуться в Россию - и немедленно! Разумеется, Джипси непременно должна была ехать с ним.