Пытаясь вновь дышать, я выпрямилась и подошла к окну. Повсюду мерцали огни, некоторые тускло, некоторые исчезали, а некоторые продолжали гореть. Трудоголики, как я полагала. Люди, подобные Блейку. Люди, которые не имели ни малейшего представления, кем была их маленькая девочка.
Когда я думала о Пи и несуществующих отношениях между ней и ее отцом, я радовалась, что у меня была мама, даже несмотря на то, что это было недолго. Первые тринадцать лет моей жизни были счастливыми, и я бы вернула их в любой момент. Может мы и не жили богато, но моя мама всегда следила за тем, чтобы нам было весело.
Слеза скатилась с моей щеки и упала на руку. Стерев ее, я размазала чернила и смазала верхнюю половину своего пера. Рассмотрев кляксу на моем детально прорисованном стволе пера, я решила дорисовать его. Перо было идеальным за исключением смазанного участка на его верхушке. Я практически чувствовала боль в нем. Оно болело. Так сильно болело, подобно ожогу, который никогда не заживет. Он никогда не превратится в шрам. Он навсегда останется ожогом, и всегда будет болеть.
Я сползла на пол и уронила лицо на руки. Боже, у меня болело сердце. Эта боль возвращалась снова и снова, ночь за ночью, она никогда не покинет меня. Я обречена на вечную скорбь души. Мне придется терпеть эту разрушающую боль ночь за ночью, до конца моих дней. Я боролась сама с собой, чтобы не расклеится. В моей голове вертелись мысли о воздушных шарах в небе. Голубые воздушные шары. Затем я начала добавлять предметы, стараясь заполнить все пространство. Неважно сколько клоунов, яблок, слонов, облаков или кексиков я добавила, покрытое предметами небо не помогло. Оно не заполнило то пространство, которое я усердно расчистила, стараясь вытеснить свою маму.
Она была там. Она всегда будет рядом. Моя изобретательная игра разума исчезла, и я разрыдалась от боли. Я вскинула голову и беззвучно прокричала в небеса: «Мааааама!». Я завыла, позволив себе еле слышно кричать в агонии. Было больно. Было так больно, что хотелось умереть. Если время лечит, сколько еще мне осталось терпеть? Я не могла больше ее выносить. Три дня спустя было также больно, как и в первый день. У меня грудная клетка взорвется раньше, чем эта боль прекратится. Я скучала по ней. Мне так ее не хватало. Я просто хотела услышать ее голос и попросить прощения. Она не оставила мне шанса попрощаться с ней, сказать ей, как сильно я ее любила. Я не успела попрощаться. Я плакала, стремясь к измождению, которое накроет меня и заберет эту боль. Я желала, чтобы боль остановилась.