Кимптон снова сел.
– Вы меня не убедили, – сказал он. – Пока. Но мне уже интересно, и я хотел бы послушать дальше.
Вряд ли я смог бы вести себя с таким апломбом, если б меня во всеуслышание обвинял в убийстве человек, известный как лучший детектив в мире, – ну, разве что был бы уверен, что он блефует. Однако Кимптон был не из тех, кто показывает свою слабость.
– Я много раз прочел вашу любимую шекспировскую пьесу: «Короля Джона», – продолжал Пуаро. – Она меня заворожила. Это она помогла мне встать на верный путь и пролила на него свет.
– Рад, что вы сочли ее настолько достойной внимания, – отвечал Кимптон.
– Видите ли, с какой бы стороны я ни смотрел на это дело, спор об открытом гробе, подслушанный Орвиллом Рольфом, никак ни с чем не вязался. Согласно тому, что услышал мистер Рольф, суть спора состояла в выборе между открытым гробом и закрытым.
– Именно так, – подтвердил Орвилл Рольф.
– Bon. Как-то днем, обдумывая многочисленные мотивы доктора Кимптона – ведь он дольше всех знал Скотчера, – я вспомнил одну вещь, которой прежде не придавал значения. За обедом, когда Скотчер был так взволнован вестью о завещании леди Плейфорд, доктор Кимптон протянул свой стакан с водой Софи Бурлет и велел передать его Скотчеру, чтобы тот выпил. Леди и джентльмены, зачем он это сделал, когда перед Джозефом Скотчером стоял его собственный стакан, полный или едва початый? Ведь, когда мы садились за стол, у каждого прибора стоял стакан с водой. Первое блюдо подали, когда леди Плейфорд только объявила о своем решении, а на первое был суп. Суп – влажная пища; мало кто запивает его большим количеством воды.
– Ну и ну! – выкрикнул вдруг Гарри Плейфорд. Все даже подпрыгнули от неожиданности, как если бы по комнате вдруг прогалопировала зебра. Однако никто ничего не сказал, и только Дорро велела ему успокоиться и вести себя тихо.
Пуаро продолжал:
– Рэндл Кимптон – чрезвычайно умный и решительный человек. Он способен принимать решения и действовать молниеносно. Убийство Скотчера он планировал много лет, продумывал разные комбинации, подбирал условия и вдруг, совершенно неожиданно для себя, очутился в компании людей, многим из которых оказывалась выгодна смерть Скотчера. Кимптон не знал, что леди Плейфорд переменит свое завещание в его пользу, а она так и поступила, завещав секретарю все, чем владела сама. Какой полицейский при таких условиях откажется поверить, будто Дорро и Гарри Плейфорд не устояли перед искушением? Или что Майкл Гатеркол не убил беднягу Джозефа из ревности, желая избавить леди Плейфорд от последствий ее собственной опрометчивости?