Мне вспомнилось выражение злорадного торжества, которое я заметил на лице Рэндла во время дознания, когда коронер объявил правду о болезни Скотчера. Тогда я решил, что он просто радуется, что раньше меня пришел к какому-то выводу. Теперь я понял, как я ошибался: в тот миг, когда коронер произнес слова «розовые, упругие почки», Кимптон получил единственное надежное – по его стандартам – подтверждение тому, что он подозревал и раньше.
– Доктор Кимптон был почти уверен в том, что Скотчер – лжец, – продолжал Пуаро. – В этом состоянии почти уверенности он пребывал много лет. Как умный человек, он понимал, что в науке и в медицине возможны аномалии. Большинство людей с больными почками не живут так долго, как Скотчер (те, кому удается избежать смерти вначале, обычно все же умирают несколько лет спустя), однако случаются и ремиссии, прогнозы меняются, поэтому никогда нельзя полностью исключить аномалию, размывающую, казалось бы, незыблемое правило. К тому же, кто знает, вдруг у этой конкретной аномалии есть вполне естественное, но неведомое пока науке объяснение?
Но кое-что Рэндл Кимптон знал наверняка. Он знал, что Скотчер забрал у него Айрис, что он последовал за ним сначала в шекспироведение, а затем и в семейство Плейфордов, утвердившись в качестве личного секретаря в Лиллиоуке, родном доме той самой женщины, которую Кимптон планировал назвать своей женой. Также он верил, что Скотчер убил Айрис Гиллоу, когда та стала подозревать его во лжи, но доказать это он не мог. Как не мог доказать и то, что это сам Скотчер явился к нему в кофейню на Куинс-лейн под видом своего умершего брата, чтобы, пользуясь чужой личиной, повторить ему все ту же ложь о своем здоровье. Все это сводило с ума Кимптона, который к тому времени был одержим Скотчером не меньше, чем Скотчер – им самим. Кимптон был убежден, что тот выдумал себе болезнь почек, чтобы привлечь внимание Айрис и тем самым увести ее у него. И ему хотелось знать наверняка, прав ли он. Хотелось так сильно, что желание переросло в потребность. Ему необходимо было разгадать загадку Джозефа Скотчера. Но еще больше ему необходимо было знать, убил Джозеф Скотчер Айрис Гиллоу или нет. Ведь если по какой-то причудливой игре природы Скотчер не лгал о своем здоровье, то ему не было нужды убивать Айрис, боясь разоблачения, потому что тогда его не в чем было разоблачать!
Наконец, ко всему этому добавилось еще одно, последнее соображение: он никогда не поймет вполне историю собственной жизни, если не узнает правду о здоровье Скотчера. И какой же вывод он сделал? Вот какой: Рэндл Кимптон решил, что он должен знать правду, всю и без всяких оговорок. А достичь этой цели можно было только одним путем: через вскрытие. Ни при каких других обстоятельствах человек не может заглянуть внутрь другого человека и увидеть его почки – упругие и розовые или же сухие, сморщенные и потемневшие. Итак… Джозеф Скотчер должен был умереть при сомнительных обстоятельствах.