[32], разве только вы, инспектор Конри, прикажете ему вытащить их на свет божий.
Конри оскалился, глядя на Кимптона, но ничего не сказал.
– Я должен был догадаться, – пробурчал меж тем Пуаро. – Докторская сумка – ну, конечно! Где же еще?
Кимптон достал из кармана своего пиджака крохотный пузырек, вытащил пробку и залпом проглотил содержимое.
– Все полезное приобретайте в двойном объеме – мой вам совет, Пуаро. Запас карман не тянет.
Я коротко вскрикнул, то же сделали остальные. Я увидел, как сильно вздрогнул Гатеркол. Леди Плейфорд у окна завизжала.
– Нет! – завопила Дорро. – Ох, какой ужас! Я этого не вынесу. Разве нельзя ничего сделать, чтобы… – Она не закончила.
– Снова ты сдаешься, – тихо сказала Кимптону Клаудия. – Так тому и быть. Пойдем наверх, дорогой. Это ведь разрешается, не правда ли, Пуаро? Мне кажется, почтенная публика видела достаточно мрачных зрелищ, не будем пытаться развлечь ее еще одним.
– Тебе лучше оставить меня одного, дражайшая моя.
– Ничего подобного, – сказала Клаудия.
– Рэндл, подожди… – дрожащим голосом заговорила леди Плейфорд. – Я хотела сказать… до чего же странно, как сильно люди отличаются друг от друга. Для тебя тайна Джозефа Скотчера раскрыта, а для меня… твой поступок запечатал ее навеки. Мы все знали – те из нас, кто дал себе труд наблюдать, – что Джозеф не говорит правду о своем здоровье. Но мы не знали одного – почему и что с этим можно сделать. Мне глубоко безразлично, какие у него были почки – упругие или ссохшиеся, розовые, черные или фиолетовые в желтую полоску! Я хотела знать о его надеждах и страхах, о его любовях и неудачах, а главное, билось ли еще под нагромождениями лжи честное человеческое сердце и можно ли было дать ему второй шанс! И вот, из-за тебя, я уже никогда этого не узнаю. Нет, я ни в чем тебя не упрекаю. Просто мне ни за что не понять человека, который пожертвовал столь многим ради скучного, никому не нужного доказательства.
Кимптон на минуту задумался.
– Да, – сказал он наконец. – Да, я понимаю, что ты можешь смотреть на дело и с такой точки зрения. Но у меня была своя. Наверное, именно поэтому тебе нравится сочинять романы, а мне – устанавливать факты. Увы, я должен заметить, что в моих глазах превосходство моего собственного подхода остается незыблемым. В конце концов, не будь в жизни твердых, неопровержимых фактов, люди давно бы уже стали верить во всякую чепуху, а что до выдуманных историй – они все друг друга стоят. – Он повернулся к Клаудии: – Пойдем, дражайшая моя. Настало время удалиться.
Рука в руке, они покинули комнату.