– Я спрашиваю тебя – где ты облился вином?
– Чё? Где вино?
Мальчик хитрил умело, сделал привычно глупое лицо, открыл рот. Знает – как. Нашел для себя приемы, пользуется. И это наверняка работает со взрослыми. Ведь он даже хорошенький, кукленок просто – если отмыть его, постричь, причесать, заставить чистить зубы и, главное, – заставить заткнуться на время, пока он не напитается другим – и языком, и мыслями.
Анна махнула рукой, словно пытаясь остановить свои мысли. Какая ей разница! Все равно честно и тем более истово выполнять такое послушание – заботиться об этом мальчишке – она не будет. Не будет, и все. Пусть лучше ее накажут как-то.
Виталик тем временем, размахнувшись, изо всех сил швырнул лягушку в траву. Анна видела, как через некоторое время та прыгнула в кусты.
Виталик потер грязные ладошки, подул на них.
– Бородавки будут от жабы, – сказала Анна.
– Чё? – залился хохотом Виталик. – Борода? На руках? Борода-а-а…
Анна не стала отвечать. Она видела, как сестра Таисия зашла в корпус, где у игуменьи был ее кабинет. Дверь больше не открывалась. Паспорт Анны тоже лежал у игуменьи, таков порядок. Ничего в этом особенного нет, раньше в гостиницах паспорт забирали… Но есть что-то в этом тревожное… Такая степень несвободы… А она за свободой сюда пришла?
– Я Богу помолился. – Виталик сел прямо на землю рядом с Анной, но на безопасном расстоянии и стал рассуждать как бы сам с собой. – Все рассказал ему, он меня за все простил.
– За что? – машинально спросила Анна, тут же кляня себя – ну что ей дался этот мальчик? Сидит и сидит, разговаривает сам с собой, и пусть. Он как будто исполняет за нее послушание. Ей велели опекать его, она не может, так он сам к ней лезет. Как странно все. Как будто действуют еще какие-то законы, невидимые, непонятные, ты не можешь им сопротивляться, законы нечеловеческие… А какие? Божьи? Это не та степень веры, к которой готова Анна. Нет, далеко не та.
– За жабу… За вино… И вот… – Виталик достал из кармана смятую пятидесятирублевую купюру и, покопавшись, серебряную сережку.
– Где ты деньги взял?
– Стырил. – Виталик улыбнулся изумительной улыбкой. Передние зубы у него были еще молочные. И такие выразительные голубые глаза. Тем более что сейчас он не врал.
– А сережку где взял? Тоже стырил?
– Не-е…
– А где тогда?
Виталик подумал.
– Выменял!
– На что ты мог выменять? На дохлую лягушку?
Виталик захохотал и стал повторять это, как отличную шутку: «На дохлую! На дохлую!»
Анна увидела, что сестра Таисия вышла, спокойная, как всегда, из служебного корпуса. Она тут же отмахнулась от Виталика и поспешила той навстречу. Виталик неожиданно догнал ее.