Филин облизнул мгновенно пересохшие губы, вытащил из потайной кобуры пистолет (замечательный австрийский «глок», почти полностью изготовленный из полимеров) и медленно, бесшумно, как настоящая сова, двинулся вперед.
Он пересек прихожую, миновал кухню, увешанную начищенными до блеска медными кастрюлями и сковородками, и подкрался к дверям гостиной.
Музыка, несомненно, доносилась именно оттуда.
Филин сглотнул, передернул предохранитель пистолета и заглянул в дверной проем.
Гостиная на первый взгляд казалась пустой, но плазменная панель на низком столике тускло светилась, а из динамиков телевизора неслась фортепьянная музыка.
Неужели он забыл выключить телевизор, уходя из дома?
Но это невозможно, он всегда так внимателен…
А если не он — то кто же тогда мог побывать в его доме?
Филин проскользнул в гостиную, огляделся, поводя стволом пистолета из стороны в сторону.
Включенный телевизор давал достаточно света, да он и в темноте неплохо видел, как настоящий филин. Убедившись, что в комнате никого нет, Филин шагнул к низкому столику, поднял пульт, чтобы выключить телевизор…
И тут же у него за спиной раздался холодный, бесцветный голос:
— Не нужно. Не выключай.
Он резко обернулся, вскинув пистолет…
В глубоком кожаном кресле сидела женщина, до самых глаз закутанная в черное шелковое покрывало.
Та самая женщина. Его таинственная заказчица.
Что за черт?! Ведь он только что осмотрел комнату — и в ней никого не было, он готов поклясться!
А сейчас она сидела в кресле — абсолютно спокойно и невозмутимо, как будто провела здесь не один час, мало того — у ее ног лежала огромная черная собака.
Пистолет в руке Филина непроизвольно дернулся.
— Положи его, — посоветовала таинственная женщина, сверля киллера своими бездонными черными глазами. — Неужели ты думаешь, что пистолет поможет тебе в борьбе со мной?
Словно в подтверждение ее слов черный пес поднял голову и угрожающе оскалился, продемонстрировав огромные клыки.
Филин криво усмехнулся, но все же положил пистолет на журнальный столик.
— Что ты хотел мне сообщить? — процедила заказчица своим неживым голосом. — Что тебе опять ничего не удалось добиться?
— Она… она ничего не знала, — ответил Филин со странной, непривычной робостью. — Мне пришлось… в общем, она умерла!
— Ты в этом уверен? — Ему показалось, или заказчица смотрела насмешливо? Значит, она все же способна на какие-то простые человеческие чувства!
— Конечно, уверен! — проговорил Филин. — Я проверил, пульса у нее не было!
— А тогда как же ты объяснишь это? — Она выпростала красивую смуглую руку из черных шелков и показала на экран телевизора за спиной киллера.