Филин повернулся, тупо уставился на светящийся экран.
На экране какая-то стройная девушка с красивыми светлыми волосами, свободно раскинутыми по плечам, играла на фортепьяно.
— Кто это? — растерянно проговорил Филин, переводя взгляд с экрана на заказчицу.
— Я начинаю думать, что ошиблась, выбрав тебя! — проговорила женщина в черном, и ее глаза стали еще темнее и холоднее, словно превратились в два револьверных дула. — Ты не узнаешь девушку, которую, по твоим собственным словам, только что убил? Тогда прочитай надпись на экране!
Филин скосил взгляд на экран: в его нижней части как раз появилась надпись:
«Пианистка Елизавета Раевская».
— Этого не может быть! — забормотал Филин растерянно. — Я сам, своими глазами… наверное, это запись…
— Нет, это не запись, это прямая трансляция! — жестко ответила заказчица.
И тотчас же, подтверждая ее слова, надпись на экране сменилась. Теперь она гласила:
«Прямая трансляция из Малого зала филармонии».
— Это не она! — выпалил Филин, снова вглядываясь в экран. — Это не Раевская!
— Как раз это — Раевская! — оборвала его женщина. — А вот кого ты убил — это отдельный вопрос!
Филин шагнул к столику, протянул руку к своему пистолету — но черный пес уже опередил его: он стоял между ним и оружием, оскалив свою страшную пасть.
— Я разочарована, Филин! — проговорила женщина в черном своим бесстрастным, механическим голосом. — Я очень разочарована! А когда я бываю разочарована…
Она недоговорила, но само молчание, воцарившееся в комнате после этих слов, было весьма красноречивым. Настолько красноречивым, что по спине Филина побежали мурашки.
Он отступил на полшага в сторону, незаметно приблизившись к стойке с компакт-дисками. Там, в тайнике, который он устроил среди дисков, Филин хранил еще один пистолет.
Иногда бывает очень удобно иметь в разных местах дома несколько таких укромных тайников. От этого может зависеть многое, даже сама жизнь.
Однако его маневр не остался незамеченным.
Черный пес молниеносно метнулся к нему и схватил зубами за правое запястье.
Страшные челюсти сомкнулись на руке киллера, как стальной капкан.
Если бы пес сжал зубы чуть сильнее — Филин наверняка остался бы без руки, но умный зверь точно рассчитал силу: запястье мужчины пронзила острая боль, он не мог пошевелиться, но рука осталась цела.
— Ты меня еще больше разочаровываешь, Филин! — проговорила черная женщина. — Неужели ты так глуп, что полагаешь, будто можешь перехитрить Цербера?
— Дайте мне… дайте мне еще один шанс! — едва слышно отозвался Филин, и ему стало стыдно от звуков своего собственного голоса — так жалко и беспомощно он прозвучал.